Л.Шустер. Разное.

*  *  *

НАЧАЛО

13 августа 1990 года:
первый день в Израиле.

То, что ненавистно тебе,
не делай другому.
Гилель

И я там жил, мёд-пиво пил,
Да что-то всё там горьким стало,
И я прописку изменил,
И начал всё с нуля, сначала.

Приехав, как любой еврей,
Ворчал почти на всё немало,
Но попривык, и мне милей,
И ближе многое тут стало.

Конечно, всё от прежних лет
Навек останется со мною:
Весь молодых лет винегрет,
Что делает тебя тобою.

Я здесь никак не буду свой
Так, чтобы в доску, ну и ладно,
Ведь вырос в стороне другой,
А притворяться мне нескладно.

Меня тут приняли, чтоб жил
Так, как устроюсь и сумею:
— Творил добро по мере сил?
— Да ты хотя бы не вредил,
Что и назначено еврею!

*  *  *

СОВЕТ ДА ЛЮБОВЬ

Мне жена вчера сказала,
Что таких, как я, не мало,
Цена таким в базарный день
Пятак — пучок,
А вот она, как повсеместно
Всем-всем давным-давно известно,
Бесценная, что я понять никак не смог.

Когда зашла речь о цене,
То эта тема ближе мне,
Чем дамское порханье в небесах,
И я сказал: моя родная!
Бесценная и дорогая
Не всё одно, и ты никак не при делах.

Бесценна — значит нет цены,
А это значит — не нужны
Такие, ибо то имеет цену,
Что все хотят себе купить,
Чтобы иметь, хранить, любить,
Чему без денег не найти никак замену.

Она в ответ мне говорит:
Глянь на себя — ну что за вид,
Шлимазл мой, ходячее несчастье!
Я потому с тобой пошла,
Что доброта меня взяла,
И я решила проявить своё участье.

И что имею? — Вот ответ:
Чурбан-чурбаном, сердца нет…
Ну, и так далее, и слёзы её душат.
Про сердца нет — зачем же так?
Я не бесчувственный ишак,
И эти слёзы прямо камнем в мою душу.

Кто знает, как её унять?
Она всё норовит рыдать —
Так я от жалости опять дал слабину:
В сердцах сказала про пучок? —
Да это ж дамский пустячок,
А вот второй такой не сыщешь ни одну!

И что жена? — Она сказала,
Что всё, судьба её достала,
Что всем — мужья, но ей —
Баранины кусок,
Вот мне досталось, как известно,
Сокровище, что повсеместно
Никто с мозгами не сказать никак не смог.

*  *  *

СКЕЛЕТ В ШКАФУ

Тот, кто встретив человека,
Видит пятую графу,
У того в душе от века
Не один скелет в шкафу.

Для такого невозможно
Жить в любви и по любви:
Все скелеты непреложно
Шепчут правила свои.

Тот не доброте, но злобе
Свою душу посвятит,
Пусть частично, но угробит
То, чем сроду даровит.

Жизнь пройдёт, и он оставит
За собой и этот след,
И в шкафы других добавит
Свой озлобленный скелет.

*  *  *

 САМ ПУСТЬ ВАНЬКУ НЕ ВАЛЯЕТ!

Когда вижу наклейки «1941-1945! Можем повторить!» … я и думаю — взять бы такого «повторяльщика» за шкирку, посадить в кузов грузовика, отвезти под Можайск — и пусть роет противотанковые рвы. Месяц, два, три… Трех месяцев должно хватить.
Или не хватит? Или надо, чтоб он немного повоевал подо Ржевом? Как отрезвить идиотов?
Denis Dragunsky

Чтоб идиоты поумнели,
Не хватит ни одной недели,
Ни месяца, ни даже года:
В красавца полного урода
Гораздо легче обратить,
Чем идиотов научить,
Что головой не только жрут,
Рыгают, матерятся, пьют —
Ещё ей можно наблюдать,
Читать, учиться, размышлять…

Услышав это, идиоты
Ответят вам, что нет заботы
Для них свои мозги сушить,
Что им и так прикольно жить,
А если кто туфту вправляет,
Тот сам пусть ваньку не валяет!

Ох, как трудна того работа,
Кто учит полуидиота,
Но тот, кто идиота учит,
Тот сам себя опасно мучит:
Учитель, как и ученик,
Сравняются в какой-то миг…