Александр Габриэль. Как славно было бы расслабиться…

(Размер шрифта можно увеличить, нажав на Ctrl + знак «плюс»)

Как славно было бы расслабиться, уйти, став темой для былины, туда, где заросли каннабиса да сладкий лепет мандолины, туда, где есть полянки с зайцами, где ночи — время звездопада, где никакой цивилизации в лице айфона и айпада, туда, где на врагов не сетуют, желанье мести в сердце грея, где люди заняты беседами — неторопливыми, как время. Здесь не обидно быть непризнанным, здесь под прохладной тенью липы небрежно сыплет афоризмами Сократ, сбежавший от Ксантиппы. Здесь воплотимы все желания, здесь ты не раб и не служака, здесь жизнь — отнюдь не выживание! — проста, как проповедь Жан-Жака. Вам и себе открою двери я — возможно, ждать уже недолго — туда, где радость и доверие, но нет ни Родины, ни долга.

За этих тихих слов адажио, как за признанья иноверца, я, может, буду сожран заживо без соли, хрена или перца. Возможно, я убийца Кирова, характер гадостный и низкий — уж слишком не ориентирован на порт приписки и прописки. Душа неукротимо мечется, как бес в груди Роже Вадима. Не то что чужд мне «дым Отечества», я просто не любитель дыма. Ну что ж, вскипайте жаждой мщения (гнев как черта — искрист и ярок). Я не люблю, прошу прощения, погранстолбы и лай овчарок. Я понимаю их значение, как всякий гражданин со стажем…
Но — корень жаждет извлечения, вам всякий математик скажет.

Чтоб люди, близкие, любимые, не знали бед, тоски и жажды, найдите им необходимое. Не нужно часто. Хоть однажды. А счастья трепетные данности не знают нации и ранга. Их не предскажут нострадамусы, их не прозрит старуха Ванга. Пускай судьба, бродяга-странница, нас вечно держит под пятою, но счастье в жизни поверяется не широтой и долготою. Оно — не спутница-приспешница, оно прохладное, как иней… Там, где застанет — там и спешишься, там и останешься отныне. Не важно, что в пути растратил ты, но в круг «своих» — рискни, признай-ка! — ты вбит, как колышек старателя в недружелюбный брег Клондайка.