Владимир Пастухов

Может быть, не совсем своевременная мысль, но что делать – если пришла, то обратно уже не заткнешь. Мысли — они такие.

Слушал я Путина на митинге-концерте по случаю аннексии Крыма. Там в основном доминировала риторика “пути домой” для русских, оставшихся за пределами России после распада СССР. И вдруг подумалось: а что если посмотреть на мир его глазами (ну и глазами еще нескольких десятков миллионов, которые сегодня за Россию без границ и все такое)? Учит же всех BBC, что надо стоять над схваткой, чтоб и евреи целы, и жители Газы сыты. Ну, встал. Перешел черту. Стало еще хуже.

Что было в анамнезе? Был Крым. Культурно он был привязан больше к России, чем к Украине. Политически в силу цепочки отчасти случайных обстоятельств стал при распаде СССР частью Украины. С полного согласия России, между прочим, и в обмен на ядерные цацки, которыми в Кремле теперь как раз и трясут как дикари, угрожая всех порвать, как Тузик грелку. Изначально была проблемная ситуация, коих в мире пруд пруди. Легче перечислить страны, где их нет. Но далеко не Арцах. Тем не менее, многие люди, которые там жили, сохраняли двойную идентичность, позиционируя себя как русские культурно и как украинцы политически. Большинству это никак “не жало”. Но какая-то часть на этом, конечно, повернута была. Но и так бывает. Кто не верит, пусть пообщается с крайними правыми в Англии и в Шотландии. То есть до 2013 года ну совершенно никакой кризисной ситуации с русскими в Украине не было, и это, как любят говорить люди из среды, поддерживающей Путина, есть “медицинский факт”.

С чего все началось? После 2007 года у путинских элит случились «большие терки» с Вашингтоном. Мол, двадцать лет стояли на коленях и отсасывали для вас нефть, но больше не можем – мозоль гордости давит. В итоге эти терки «замкнулись» на судьбе пацана, которого Москва вроде как «смотрящим» считала в Украине. Пацан же оказался настоящим сукиным сыном (с чем даже в Москве никто не спорил), но в советниках у него был Кум, так что это был «наш сукин сын». Когда Украина против него восстала, а Путин за него вписался по-пацански. Украина восстала против «смотрящего» не потому, что он был «московский», а потому, что он из общака воровал. Но, когда Путин за своего по-пацански вписался, то бунт приобрел отчетливо анти-московский характер. Путин сегодня путает причину и следствие: не ставил бы он на кореша своего до последнего, может, все и иначе повернулось бы.

Какие это имело последствия? Как только пошла рубка, те самые две идентичности, которые ранее вполне мирно (на удивление) уживались в Восточной и Южной Украине друг с другом, сошлись между собой в клинче. И сейчас, конечно, это катастрофа и для украинцев, и для русских. Но причина этой катастрофы – сам Путин. Именно он пришел на Донбасс как Федя из “Приключений Шурика”: “У вас несчастные случаи на стройке были? – Будут!”. Там, где раньше были лишь микротрещины, после его вмешательства случился страшный разлом, поделивший людей по-живому на своих и чужих.

Как справляться с катастрофой? Ладно, что случилось – то случилось. Образовалось несколько миллионов людей, которые не готовы, не могут принять Украину как свое государство. Где они в основном жили? В Авдеевке, в Лисичанске, в Артемовске (Бахмуте) и далее по списку. Кто они сегодня в основном? Беженцы (половина в России, половина в Европе). Легче им стало? Война обошлась России минимум в 250 миллиардов долларов и еще 300 миллиардов фактически потеряны навсегда. Полтриллиона долларов, вложенные в русских переселенцев из Крыма, с Донбасса, из Одессы сделали бы всех этих людей самыми счастливыми на этой планете. И заметьте – никаких убитых на войне.

Вывод: даже в критической ситуации, которую Путин создал собственными руками, война – наихудшее средство решения проблемы, бьющее больнее всего по тем русским, которые захотели «вернуться домой». Они – главные жертвы войны. И это естественно, потому что они всегда были лишь поводом для нее, а не причиной. Им помогает сегодня тот, кто им больше всего мешает. Все остальное – художественный свист на митинге-концерте.