Not with a bang but a whimper.*
T. S. Eliot
Март на исходе, и сад мой пуст.
Старая птица, сядь на куст,
у которого в этот день
только и есть, что тень.
Будто и не было тех шести
лет, когда он любил цвести;
то есть грядущее тем, что наг,
делает ясный знак.
Или, былому в противовес,
гол до земли, но и чужд небес,
он, чьи ветви на этот раз –
лишь достиженье глаз.
Знаю и сам я не хуже всех:
грех осуждать нищету. Но грех
так обнажать – поперек и вдоль –
язвы, чтоб вызвать боль.
Я бы и сам его проклял, но
где-то птице пора давно
сесть, чтоб не смешить ворон;
пусть это будет он.
Старая птица и голый куст,
соприкасаясь, рождают хруст.
И, если это принять всерьез,
это – апофеоз.
То, что цвело и любило петь,
стало тем, что нельзя терпеть
без состраданья – не к их судьбе,
но к самому себе.
Грустно смотреть, как, сыграв отбой,
то, что было самой судьбой
призвано скрасить последний час,
меняется раньше нас.
То есть предметы и свойства их
одушевленнее нас самих.
Всюду сквозит одержимость тел
манией личных дел.
В силу того, что конец страшит,
каждая вещь на земле спешит
больше вкусить от своих ковриг,
чем позволяет миг.
Свет – ослепляет. И слово – лжет.
Страсть утомляет. А горе – жжет,
ибо страданье – примат огня
над единицей дня.
Лучше не верить своим глазам
да и устам. Оттого что Сам
Бог, предваряя Свой Страшный Суд,
жаждет казнить нас тут.
Так и рождается тот устав,
что позволяет, предметам дав
распоряжаться своей судьбой,
их заменять собой.
Старая птица, покинь свой куст.
Стану отныне посредством уст
петь за тебя, и за куст цвести
буду за счет горсти.
Так изменились твои черты,
что будто на воду села ты,
лапки твои на вид мертвей
цепких нагих ветвей.
Можешь спокойно лететь во тьму.
Встану и место твое займу.
Этот поступок осудит тот,
кто не встречал пустот.
Ибо, чужда четырем стенам,
жизнь, отступая, бросает нам
полые формы, и нас язвит
их нестерпимый вид.
Знаю, что голос мой во сто раз
хуже, чем твой – пусть и низкий глас.
Но даже режущий ухо звук
лучше безмолвных мук.
Мир если гибнет, то гибнет без
грома и лязга; но также не с
робкой, прощающей грех слепой
веры в него, мольбой.
В пляске огня, под напором льда
подлинный мира конец – когда
песня, которая всем горчит,
выше нотой звучит.
* Не взрыв, но всхлип (англ.).– Из
стихотворения Т.С.Элиота «The Hollow Men».
1968
Ася Крамер: 17 марта 2024 в 22:36
Спасибо! Это во-первых. Во-вторых- тоже спасибо. Как-то очень приникло, хотя казалось — что в нем, в этом стихотворении, такого? Подчеркнуто просто, со странной, незамысловатой рифмой, то заканчивается на предлог (как перевод с английского, здесь запросто предлог в конце, то with, то off.)
Но откуда такое щемящее чувство? Оно нарастает. То что начинается видом скучной веранды и одинокой птицы, вдруг прорастает такой вселенской грустью, такими пророческими нотками … мороз по коже.
Вывод: настоящая поэзия — она на все времена. Или… Или времена всегда одни и те же! Одинокие и безжалостные. Как бы одни ни пыжились над другими, как бы ни выставляли себя в лучшем свете — мы все глупые мокрые птицы, которые ничуть не хозяева своей судьбе. Бродскому — слава!
***********************************************
Превосходный комментарий! Браво, Ася!
Спасибо! Это во-первых. Во-вторых- тоже спасибо. Как-то очень приникло, хотя казалось — что в нем, в этом стихотворении, такого? Подчеркнуто просто, со странной, незамысловатой рифмой, то заканчивается на предлог (как перевод с английского, здесь запросто предлог в конце, то with, то off.)
Но откуда такое щемящее чувство? Оно нарастает. То что начинается видом скучной веранды и одинокой птицы, вдруг прорастает такой вселенской грустью, такими пророческими нотками … мороз по коже.
Вывод: настоящая поэзия — она на все времена. Или… Или времена всегда одни и те же! Одинокие и безжалостные. Как бы одни ни пыжились над другими, как бы ни выставляли себя в лучшем свете — мы все глупые мокрые птицы, которые ничуть не хозяева своей судьбе. Бродскому — слава!
Иосиф Бродский. Песня пустой веранды
Not with a bang but a whimper.*
T. S. Eliot
Март на исходе, и сад мой пуст.
Старая птица, сядь на куст,
у которого в этот день
только и есть, что тень.
Будто и не было тех шести
лет, когда он любил цвести;
то есть грядущее тем, что наг,
делает ясный знак.
Читать дальше в блоге.