Автор: Как только стало известно, что все свои героические подвиги Брежнев совершил на Малой Земле, поворотные события Отечественной войны резко сместились от Сталинграда к Новороссийску. Шутники придумали для ветеранов ехидный вопрос: “Вы ковали победу под Новороссийском или отсиживались в окопах Сталинграда?” С тех пор триумфальное возвращение Сталина в нашу жизнь притормаживалось именно из-за брежневского соперничества с ним на военном поприще.
**
К очередному юбилею Победы пришло распоряжение не называть немцев немцами, чтобы не обижать дружественное нам население Восточной Германии. И фронтовики, засевшие в обстреливаемом окопе, стали разговаривать на страницах “Литературки” как заправские генштабисты, поминая какого-то отвлеченного “противника”. Но далеко им было до журналистов попавшейся мне на глаза областной газеты, которые одной фразой переиграли всю летнюю кампанию 1941 года: “Нанося противнику поражение за поражением, советские войска отходили на восток”.
**
В суровые советские времена правительство поручило заботу о потомках русских классиков Академии наук. Собрались почтенные старцы, чтобы решить, кто чего стоит. Двинулись вдоль по алфавиту. Когда дошли до Чернышевского, Леонид Петрович Гроссман сказал:
— Какие потомки? Известно, что Николай Гаврилович был импотент.
Собрание оживилось. Старцы вразнобой заерзали на стульях. Ссылаясь на биологию, очень заманчиво было сэкономить на Чернышевском. Но тут же пришлось бы окончательно разориться на Пушкине или Толстом. Никаких фондов не хватило бы на поддержку коренного населения Ясной Поляны, Михайловского и Болдина, приумноженного великими русскими писателями. Вот так, сами того не ведая, любвеобильные классики не дали в обиду Нину Михайловну Чернышевскую, условную внучку сомнительного деда.
О Нине Михайловне я впервые услышал от коллег-музейщиков из Саратова. Там она заведовала музеем главного носителя своей фамилии. И с возрастом становилась всё более разговорчивой. Наконец дошло до того, что каждый день по звонку она собирала сотрудников и начинала, а точнее — продолжала предаваться воспоминаниям. Если путалась в деталях или забывала, что к чему, ей дружно подсказывали. Подневольные слушатели уже лучше рассказчицы знали все ее истории.
В “Литературной газете” на меня очень скоро обрушились письма от Нины Михайловны. Ей, несчастной, не стало никакого житья от наглых проходимцев. “Отец Николая Гавриловича Чернышевского, — писала Нина Михайловна, — был православным священником и по долгу службы крестил отщепенцев-иудеев. И они, как полагалось, принимали его фамилию. За два века этих лже-Чернышевских расплодилось видимо-невидимо”. И сидели бы они себе, не рыпались. Так нет же. Выдают себя, бесстыжие, за прямых наследников великого революционера-демократа, звавшего Русь к топору. Вот бы их самих припугнуть этим топором!
БР. Просто ожившие дети лейт. Шмидта!