Владимир Пастухов. Два текста

Очередной приговор Алексею Навальному вообще и своей демонстративной жестокостью в частности не продиктован никакой политической логикой, не отвечает никакой реальной практической потребности режима и даже подрывает в перспективе его стабильность.

Навальный изолирован де-факто на неопределенный срок, формальное продление срока может быть осуществлено в любой момент, и в настоящее время не актуально, так как имеющихся приговоров хватает с запасом. Условия его содержания в изоляции власть имеет возможность ужесточать вручную «на местах», что она и делает, используя механизм перманентного содержания заложника в штрафном изоляторе. Как предмет торга с соратниками Навального  эффективность этих мер близка к нулю – люди, опубликовавшие в ответ на предыдущее ужесточение режима расследование о любовнице начальника тюрьмы, ясно и однозначно дали понять,  что торг об условиях содержания их лидера в этой тюрьме для них неуместен. Объективно же подобные приговоры лишь  повышают авторитет команды Навального в оппозиционной среде и на Западе. Как мера запугивания гражданского общества данный приговор так же бессмысленен. Полтора года массовых репрессий возымели свой эффект, и все, кто в принципе может быть запуган, уже запуганы. На этом берегу остались одни неисцелимые. Таким образом, под любым рациональным углом зрения этот приговор Навальному является избыточным и как все избыточное – вредным для режима. Его единственным драйвером является садистский кураж обиженных и напуганных самим Навальным шестеренок системы. Это свидетельство деградации репрессивной системы до уровня сведения личных счетов, жажды мести и просто стихийного проявления садистских наклонностей исполнителей. Впрочем, с большой долей вероятности можно предположить, что шестеренки всего лишь передают с ускорением испульс, генерированный двигателем.

***************************************************

Оправданы ли русские фобии относительно враждебных намерений Запада? Как сказать. В карикатурном виде, как это представляется пропагандой, безусловно нет. Запад не вынашивал и не вынашивает планов завоевания, расчленения или удушения России. Растворение России в Китае было бы для Запада крайне нежелательным. А вот затолкать Россию локтями в какой-нибудь задний ряд экономического партера, сделать ее придатком к собственной экономике могут вполне. Жизнь вообще жесткая штука, и красную дорожку в Европу России никто стелить не собирался и не собирается – ни в 90-е, ни сейчас. А хотелось именно по красной дорожке, причем лучше на танке…

Нынешняя война – это финал очень старой истории, насчитывающей почти полтыщи лет. Есть глубинное противоречие между уровнем развития производительных сил России, — вполне достойным вообще-то, но весьма скромным по отношению к главным экономикам Запада, а теперь уже и Востока, — и уровнем ее «цивилизационных» амбиций. То есть производительные силы России были в основном как у крепкого мирового середнячка, который должен двигаться в фарватере за лидером, а амбиция была лидерская с претензией на свой особый путь и мировое господство. Из этой ситуации всегда был простой выход – развить-таки свои производительные силы до уровня своих амбиций. Но это не русский путь.  Идти этой дорогой  всегда мешало какое-нибудь рабство: крепостническое, коммунистическое или мафиозное, в конце концов. Поэтому Россия предпочитала «добирать» с помощью «голой» военной силы.

Объективные причины нынешней войны мало чем отличаются от объективных причин всех предыдущих войн России с Западом. Они лежат в плоскости усугубившейся экономической неконкурентоспособности России, не позволяющей ей эффективно соревноваться с Западом невоенными методами. Россия после распада СССР стала стремительно терять экономическое, а затем и политическое влияние на территориях, которые раньше контролировала в рамках советского имперского проекта, а Запад на этот раз не стал церемониться с ослабевшей империей (как, например, во время «венгерского восстания» или «Пражской весны») и начал беззастенчиво  вытеснять ее отовсюду, где она «проседала», используя имеющиеся у него конкурентные экономические преимущества. Делать вид, что всего этого не существовало, то есть не замечать давления на Россию, неправильно.

На самом деле Россия последние три десятилетия действительно находилась под мощным прессингом со стороны Запада, и это, безусловно, представляло для нее исторический вызов, на который необходимо было (и еще предстоит) дать ответ. Вопрос не в том, было ли на что отвечать, а в том, является ли традиционный для России в такой ситуации военный ответ адекватным в сложившихся обстоятельствах? На протяжении последних трехсот лет Россия была Спартой современной Европы, то есть  достаточно однобоко развитым обществом, в котором буквально все стороны жизни подчинены единственной цели – содержанию гигантской армии, с помощью которой Россия «уравновешивала» диспаритет в экономическом развитии с Западом. В те периоды истории, когда Россия пыталась отойти от этой модели аракчеевского «военного государства», экономический диспаритет обнаруживал себя с утроенной силой и провоцировал политический кризис, из которого Россия каждый раз выходила через воссоздание очередного «военного государства».

Проблема, с которой на самом деле столкнулся путинский режим, лежит не в моральной или правовой, а в иной плоскости: просто война как метод, которым Россия обычно пользовалась для восстановления баланса отношений с Западом, исчерпал себя. На этом отрезке русской истории он дал прямо противоположный эффект. Начав войну из «слабой позиции», Путин своими авантюрными действиями еще больше ослабил Россию, сделав ее еще менее конкурентоспособной по отношению к Западу и Китаю одновременно, не получив ничего взамен, кроме хронического политического геморроя. Есть у России один исторический «могильничек» тупых войн, заканчивающихся революцией, в котором уже лежат Ливонская, Крымская и Японская войны. Не стоило им копать на чумном кладбище…