«НЕВОЗМОЖНО ПРИВЫКНУТЬ К ОБЫДЕННОСТИ ЗЛА»: ИЛЬЯ ЯШИН ОТВЕТИЛ НА ВОПРОСЫ RFI ИЗ ТЮРЬМЫ

В декабре прошлого года суд в Москве приговорил оппозиционного политика Илью Яшина к восьми с половиной годам колонии по цензурной статье о «военных фейках». Поводом для возбуждения уголовного дела стал эфир Яшина на YouTube, где он говорил об убийствах российскими военными мирных жителей в Буче. Политик находится за решеткой уже почти год — с конца июня 2022 года. За это время его успели этапировать в СИЗО Ижевска и вернуть обратно в Москву. Сейчас Илья Яшин ждет этапа в колонию в московском СИЗО «Медведь». Из тюремной камеры он письменно ответил на вопросы RFI о том, как сохранить себя в условиях несвободы, продолжении борьбы и будущем России.

Илья Яшин в Мещанском суде Москвы 5 декабря 2022. AP — Alexander Zemlianichenko

RFI: Как ваше самочувствие и настроение?

Илья Яшин: Тюрьма есть тюрьма. Мало кто здесь чувствует себя прекрасно и радуется жизни. Но я в целом в порядке и не жалуюсь. Не болею, слежу за здоровьем, стараюсь не запускать себя и поддерживаю физическую форму с помощью регулярных тренировок. В уныние тоже не впадаю и стараюсь беречь психику от тревожных состояний. Депрессия — это ведь хроническое заболевание в тюрьме. Если арестант начинает себя жалеть и утрачивает волю, то рискует превратиться в биоробота, существующего и функционирующего лишь по инерции. Не раз видел заключенных, которые сутками лежат, глядя в одну точку, и просто теряют смысл жить дальше.

Илья Яшин участвовал в заседании Мосгорсуда 19 апреля по видеосвязи из СИЗО. Тройка судей оставили в силе приговор политику к к 8,5 годам колонии. REUTERS — YULIA MOROZOVA

Но я, к счастью, вижу смысл в своей жизни, и это здорово помогает за решеткой. Знаю, что на моей стороне правда и что меня поддерживает множество людей. Это знание мотивирует сохранять здоровье, укреплять волю и придает сил.

Как сохранить себя в тюрьме? Придумали ли вы для себя лайфхаки, которые помогают не падать духом и принимать окружающую реальность?

Я обращаюсь к опыту советских диссидентов и людей, прошедших нацистские концлагеря. Все они в мемуарах советуют примерно одно и то же: загружать себя по возможности интеллектуальным трудом, сохранять чувство юмора, визуализировать в голове образ будущего…

Самое тяжелое за решеткой — ощущение потерянного времени. Дни здесь летят очень быстро. А вместе с ними пролетает и жизнь. Поэтому очень важно наполнить свое время полезным содержанием, чтобы, засыпая вечером в камере, можно было сказать себе: день прошел не зря.

Мой лайфхак — это ручка и бумага. Я постоянно записываю свои мысли, отвечаю на многочисленные письма сторонников и журналистов, составляю тексты политических и антивоенных манифестов, выступлений в суде. Кроме того, практически с людей, с которыми встречаюсь в тюрьме. Это в большей степени литературная работа, поскольку в судьбах арестантов пересекается и драма, и трагикомедия, и детективные сюжеты. Меня окружает мрачный колорит, но в нем все же есть и жизненная энергия, и гуманистическое начало, и даже своя специфическая красота. Я хочу поделиться этой красотой и с интересом изучаю этот мир. Начал даже делать художественные зарисовки.

Зарисовка Ильи Яшина из тюрьмы. © https://t.me/yashin_russia

Проще говоря, лайфхак мой в том, что я стараюсь воспринимать тюрьму не как заточение и лишение свободы, а как антропологический опыт, погружение в некую параллельную реальность. Примерно, как у Данте: «Земную жизнь пройдя до половину, я очутился в сумрачном лесу…»

Как часто удается увидеть родителей? А друзей и соратников? Могут ли они навещать вас?

Я могу видеть родителей и адвокатов. Защитники регулярно навещают меня в тюрьме, делятся новостями, поддерживают морально. Мама с отцом тоже могут меня навестить, но в отличие от адвокатов им для этого каждый раз требуется разрешение судьи или следователя. Из-за невыдачи таких разрешений политзаключенных часто полностью изолируют от общения с близкими. Алексей Навальный, к примеру, уже несколько месяцев не видел семью, а Владимиру Кара-Мурза больше года запрещают даже просто поговорить с его детьми. Это, по сути, пытка, эмоциональное давление. Но надо мной так не издеваются, и родители приходят на свидания в тюрьму примерно раз в месяц. Мы общаемся через мутное стекло с помощью телефонных трубок, но все равно это дает мощный заряд положительных эмоций.

Друзей же и соратников я могу видеть лишь в судах, когда они приходят на мои заседания. Но мы можем разве что улыбаться друг другу. Если кто-то пытается со мной заговорить, приставы сразу выводят его из зала.