Автор: 
Я уже писал о том, почему Пушкин был не особенно оценен в свое время, да и сегодня, на Западе. Это случилось потому, что он сам привел Запад в Россию. Он выполнил очень простую, но важную для России функцию. Он читал французов – своих современников, уже начавших писать простым и чистым языком, без вычурности, Байрона, в переводе или в подлиннике. «Это же так просто и так прекрасно, — думал он, – напишу-ка я, к примеру, “Повести Белкина” или Онегина». В России он был первым, таким образом, он – русский гений, но для Запада он вторичен. Совсем другое дело – Достоевский, который, по существу указал для Запада новый путь и повел его за собой, по – крайней мере тех, кто за ним пошел. Поэтому Достоевского на Западе ценят, а Пушкина просто не знают. Однако для человека, первым языком которого был русский язык, Пушкин бесценен. Поэтому его любят все русскоязычные, взрослые, дети и мы с вами. Я отметил здесь некоторую вторичность Пушкина для западного читателя. Это не совсем точно. Англоязычная поэзия того времени, например, отличалась от современной хотя бы по формальным признакам — она была рифмованной. Между тем Пушкин в 30-ые годы 19 века своими сказками, например, сделал совершенно самостоятельный шаг вперед. Первоначально эти сказки не предназначались для детей, вспомним хотя бы «Сказку о золотом петушке». В рамках нашей темы я хочу говорить здесь только о «Сказке о рыбаке и рыбке». Читая эту сказку нашим детям, мы иногда не замечаем ее необычности: она написана не в рифму:
Жил старик со своею старухой
У самого синего моря;
Они жили в ветхой землянке
Ровно тридцать лет и три года.
Старик ловил неводом рыбу,
Старуха пряла свою пряжу.
Раз он в море закинул невод, —
Пришел невод с одною тиной.
Он в другой раз закинул невод,
Пришел невод с травой морскою.
В третий раз закинул он невод, —
Пришел невод с одною рыбкой,
С непростою рыбкой, — золотою.
Почему же мы воспринимаем эту сказку как замечательное стихотворное произведение? Этому, на мой взгляд, способствуют, по крайней мере, два обстоятельства – жесткий поэтический ритм — об этом знают все, и физиологический дыхательный ритм читателя — это замечают не все. Читая «Сказку о рыбаке и рыбке», читатель дышит очень ровно и естественно с частотой одного цикла «вдох – выдох» на каждые 1 или 2 строчки текста в зависимости от физиологической потребности конкретного читателя. Однако, взяв в начале чтения сказки определенный ритм дыхания, читатель, как правило, не сбивается с него до конца чтения текста сказки, особенно если он делает это при чтении детям вслух.
С исследованием ритма дыхания читателей поэтических текстов я впервые столкнулся при изучении биографии своей однофамилицы, американской поэтессы Денизы Левертов. Дениза Левертов, переехавшая после Второй Мировой Войны из Англии в Америку приобщается там к поэтической школе «Черной горы» — колледжа, ректором которого был Ч.Олсон, автор теории «проецированного» стиха. Эта теория предполагает соотнесение ритма стихотворения с дыханием читающего, что диктует форму стиха как «проекцию» содержания». Об этом я написал в 2001 году в журнале «Корни».
В 2006 году я приобрел сборник интервью с поэтами, знавшими Иосифа Бродского (автор – составитель Валентина Полухина). В списке интервьюеров я увидел и известного поэта петербургского андеграунда Виктора Кривулина, встретившегося с составительницей сборника в Лондоне 17 января 1990 года. Вот что сказал в частности в этом интервью Виктор Кривулин: «И основным элементом … ритма становится для меня дыхательный момент. Строфа складывается как некая дыхательная фигура. … Итак, скажем, возникает, условно говоря, некое ОСОБОЕ дыхание. Я начинаю писать с того момента, когда я знаю, что точно такого дыхания у меня не было, не было такой дыхательной фигуры. … Иными словами, само движение смысла оказывается результатом музыкально-дыхательного движения». Виктор Борисович! Вы ушли, не пояснив нам это!
В 2010 году в издательстве «Амфора» (СПб) были напечатаны под одной обложкой поэмы Александра Твардовского «Василий Теркин» и «Теркин на том свете», причем вторая поэма была напечатана сразу в двух вариантах, включая ее первоначальный текст 1954 года, не напечатанный тогда из-за цензуры. Предисловие к книге написал известный поэт Дмитрий Быков. Вот что он пишет в частности о поэзии Александра Твардовского: «Хорошая поэзия всегда физиологична … она приноровлена конкретному действию или физическому состоянию … «Теркин» написан так, что идеально приспособлен под дыхание усталого человека на долгом марше, или при толкании орудия по жидкой грязи, или при таскании снарядных ящиков и прочих тяжестей. В значительной своей части … это даже не стихи, собственно, а бормотания, заклинания: с их помощью легче восстанавливается ритм вдоха – выдоха или ходьбы». Как раз в тему нашего сегодняшнего сообщения.
В 1916 году будущий нобелевский лауреат Иван Бунин написал прекрасный рассказ «Легкое дыхание» о немного легкомысленной девушке Ольге Мещерской, трагически погибшей из-за своего «легкого дыхания», которым она так гордилась: «Лёгкое дыхание! А ведь оно у меня есть, — ты послушай, как я вздыхаю, — ведь правда, есть?». «Теперь это лёгкое дыхание снова рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре», — заканчивает Бунин свой рассказ.
————————————————————
Шутка:
Вот и уважаемая Лариса Миллер меня поддерживает —
«Бесконечно иду и холмом, и долиной
По единой земле, по земле неделимой,
Где ни дат, ни эпох, ни черты, ни границы,
Лишь дыханье на вдох и на выдох дробится.»
«Жил старик со своею старухой»
В этой строке есть две полустроки, разделенные цезурой. Эта цезура может отделять вдох от выдоха. Возможно, это и имели ввиду Олсон, Кривулин, Быков и еще очень и очень многие, как правильно было отмечено в ходе обсуждения.
В этой строке есть две полустроки, разделенные цезурой. Эта цезура может отделять вдох от выдоха.
Дорогой Ефим, не думаю, чтобы это имели в виду те, кого Вы называете и многие иже с ними. Чтобы убедиться в этом, попробуйте прочитать «Жил старик» на вдохе … или «Жил старик» на выдохе, а «со своею старухой» на вдохе.
Мы пишем о двух сторонах одного явления — связи ритма и дыхания. Ритмика: дыхание стиха — это отличная метафора в широком, американском смысле этого слова, не по российскому словарю литературных терминов. Я же пишу о физиологическом дыхании, переработке кислорода в углекислый газ выдоха, но и как это связано с ритмом стиха. Об этом тоже писали, в частности, приведенные мной Олсон, Кривулин, Быков.
Вторая часть вопроса более серьезная. Она связана с моими колебаниями. Первоначально я написал как в заглавии «легкое дыхание», затем меня стало беспокоить фонетическое соответствие с фразой героини Бунина. Я немного подумаю, но скорее вернусь к первому варианту с простейшим примером типа «Моцарт — Сальери».
Спасибо!
То, что организм слушающего и читающего подстраивается к ритмике стиха и речи, не сегодня открыто и далеко не только по дыханию видно. В частности, обратитесь к древнейшим религиозным обрядам. Дыхательным техникам молитвы столько же лет, сколько религиозности человека, если не больше. В обозримой ретроспективе это можно видеть в Духовных Упражнениях Св.Игнатия Лойолы, в практике «внутренней сердечной непрестанной молитвы», описанной Св. Никодимом Святогорцем, … В исследованиях конца прошлого века (в Петербурге этим занимался проф. Слёзин) показано, что при этом мозговая активность от обычных для взрослого 12-15 гц снижается до 3 гц — частоты, свойственной новорожденным. Ритмика — один из столпов поэзии, так что можно найти множество коррелятов с ней в организме и пишущего, и слушающего/читающего — от тонкой биохимии и электрофизиологии до частоты дыхания и сердцебиения. В чём, как сегодня говорят, Ваша фишка? Не могли бы Вы сформулировать это поопределённее?
С содержательной частью Вашего комментария я полностью согласен. Нам, евреям, не надо обращаться к упражнениям Игнатия Лойолы, мы знаем об этом из истории хасидского движения. С исследованиями проф. Слезина я не знаком. Я знаком со стихотворениями Пушкина, Денизы Левертов, Виктора Кривулина, Александра Твардовского и других хороших поэтов. То, что я написал, я проверял на поэзии Пушкина и Денизы Левертов (в переводах В. Корнилова). Кривулину и Дм. Быкову я поверил на слово. Да, можно сказать, что хорошая поэзия — это как древние религиозные обряды, но, в отличие от них, не массово, а только для тех, кто понимает. А те, кто не понимает, в отличие от религиозных обрядов, просто проходят мимо. О Пушкине я написал здесь также еще что-то.
Я бы хотел считать это ответом на Ваш вопрос, и должен поблагодарить Вас за то, что Вы помогли мне его сформулировать.
Если говорить об истории, то Игнатий Лойола был изрядно раньше Баал-Шема и хасидизма. Но это так … дело вкуса — говорить о математике или еврейской математике. Что касается ответа на мой вопрос, то нет — я его не получил. Больше того — Вы порождаете новые вопросы. Вы говорите, что хорошая поэзия только для тех, кто понимает. Согласен, Приводите в пример Пушкина. Тоже не спорю. Но вот сядет ничего не понимающий человек читать внуку ту же пушкинскую сказку и задышит иначе. Так как связаны поэзия и физиология? Никаких вопросов бы не было, будь Ваш текст из разряда «А вот интересно …». Но Вы заканчиваете Ваш текст: «… особое дыхание должно присутствовать у всех талантливых людей, у писателей в особенности, из которых мы все-таки выделяем талантливых поэтов». Вот и вопросы мои — 1)что это за такое особое дыхание в смысле, как Вы пишете «физиологического дыхания, переработки кислорода в углекислый газ выдоха» (промолчу о наличии угл.газа в воздухе, который мы вдыхаем) и 2) что в нём, в этом особом дыхании связано с поэзией? При этом осторожно опускаю всех прочих талантливых, например, химиков или физиологов.
Я приступлю сразу к проблемным вопросам. Вы не против?
«Но вот сядет ничего не понимающий человек читать внуку ту же пушкинскую сказку и задышит иначе. Так как связаны поэзия и физиология?»
Мы предполагаем, что этот непонимающий человек, все-таки грамотен в смысле русского языка? Ведь так? Тогда, я уверен, он задышит правильно.
«Что это за такое особое дыхание в смысле, как Вы пишете “физиологического дыхания, переработки кислорода в углекислый газ выдоха?”
Здесь Вы искусственно соединяете начальную часть текста (о Пушкине), постановку вопроса и основную идею с заключительной частью текста, над которой, как я писал Вам, я все еще думаю. Вы улыбаетесь над моими кислородом и углекислым газом, точно как я над Вашими Герцами.
«Что в нём, в этом особом дыхании связано с поэзией?»
На этот вопрос Вы ответили сами: «организм слушающего и читающего подстраивается к ритмике стиха и речи … по дыханию видно». То-есть, Вы сказали, что это есть, в том числе в дыхании. Остальное, как «не сегодня открыто» и «не только», не опровергает сказанного.
Уважаемый Ефим, как человек вполне обучаемый не стану третий раз повторять вопросы, на которые уже дважды не получил ответов.
Спасибо! Всегда готов вернуться к обсуждению.
Спасибо, Ефим, но я пока так и не вижу предмета для обсуждения.
Я, таки, решил снять свое последнее предложение об особом дыхании. Таким образом, получилось то, что в драматургии называется открытым финалом. Открытый финал похож на закрытый перелом. Здесь я вспомнил фильм «Бриллиантовая рука». Помните, жена героя Никулина говорит: «Я знаю правду. У тебя не открытый перелом. У тебя закрытый перелом»? Вы знаете правду, Виктор Ефимович!
Да, по крайней мере, мои вопросы снимаются.
Вы, Виктор Ефимович, пишете: «Если говорить об истории, то Игнатий Лойола был изрядно раньше … хасидизма. Но это так … дело вкуса – говорить о математике или еврейской математике.»
«Святой Игнатий де Лойо́ла (исп. Ignacio (Íñigo) López de Loyola, баск. Inazio Loiolakoa, ок. 1491, Аспейтиа — 31 июля 1556, Рим) — католический святой, основатель Общества Иисуса (ордена иезуитов).» (Википедия)
«В отличие от традиционных раввинистов – галахистов главный идеолог еврейского религиозного движения хасидов рабби Йехуда ха-Хасид (12 век) не считал необходимым при принимаемых им решениях искать формальное обоснование в традиции, в Галахе.» (блог Ефима Левертова), см.:
http://blogs.7iskusstv.com/?p=6738
Так что получается, что еврейская математика лучше.
Ефим, насчёт истории хасидизма Вы, извините, ошибаетесь — http://ru.wikipedia.org/wiki/%D5%E0%F1%E8%E4%E8%E7%EC
Ссылки есть и у Вас, и у меня. Пусть читающая публика решит, кто авторитетней: Википедия или израильский доктор Яаков Кац.
Думаю, что решать здесь особенно нечего, если не путать время жизни человека, чьи идеи положены в основу хасидизма, с временем возникновения хасидизма.
«В Германии XII-ХIIIвв. возникло движение Хасидей ашкеназ (благочестивых восточноевропейских евреев). Члены этого движения стремились обрести благочестие посредством аскетизма, смирения, подчинения строгим моральным нормам и постоянного молитвенного созерцания. Находясь под влиянием еврейских мистиков талмудического периода, они верили, что Бог проявляет Себя в Божественной славе (кавод); антропоморфизмы, встречающиеся в Библии, они рассматривали как зримые выражения славы Божьей. Наиболее значительным трудом по этике, появившимся в среде хасидей, является «Сефер Хасидим» («Книга благочестивых»), написанная в основном Иехудой ха-Хасидом (ХII-ХIIIвв.). В этой книге рассмотрены все аспекты взаимотношений в семье, отношения к неевреям, вопросы образования, молитвы, общественной жизни.»
(http://churchtoday.ru/biblioteka/slovari-i-spravochniki/iudaizm-i-hristianstvo/hasidizm.html)
«Написанный профессором Йосефом Даном курс «Германский хасидизм» посвящен одному из наиболее интригующих явлений средневековой еврейской культуры — возникшему в XII в. пиетистскому движению, приверженцев которого называют хасидей ашкеназ (германские хасиды). Главная задача курса — анализ основных аспектов духовного мира германских хасидов. Вводные главы содержат подробный обзор идейного и исторического фона движения (части 1-2), биографии его лидеров, а также детальное описание основных литературных источников (части 3-4). Особенностью курса является интенсивное использование первоисточников, благодаря которому учащийся вступает в непосредственный контакт со своеобразным миром хасидских текстов. Главное внимание уделяется этическому учению — наиболее оригинальной части хасидского учения (части 5-8). В 9-12 частях излагаются теологические взгляды и основы эзотерического учения германских хасидов.»
(http://hedir.openu.ac.il/kurs/hasidut-about.html)
Сдаюсь. Что не умаляет значения Лойолы.
В чем, Виктор Ефимович, Вы видите значение Лойолы?
Виктор Кривулин попытается ответить Вам: » «И основным элементом ритма становится для меня дыхательный момент. Строфа складывается как некая дыхательная фигура. Итак, скажем, возникает, условно говоря, некое ОСОБОЕ дыхание. Я начинаю писать с того момента, когда я знаю, что точно такого дыхания у меня не было, не было такой дыхательной фигуры. Иными словами, само движение смысла оказывается результатом музыкально-дыхательного движения».
Скоро 11 лет, как умер Кривулин. Не переспросишь, не уточнишь.
Ритмика — дыхание стиха, да и текста вообще. Об этом много написано. Мне было бы интересно узнать, что Вы имеете в виду в последней фразе? Что такое — присущее талантливым людям «особое дыхание»?
Мне очень интересна эта дискуссия, хоть и не вступаю в нее т.к. являюсь некоторым образом практиком, а не теоретиком. Компетентный разговор о стихах всегда задевает меня.
Елена Аксельрод
Елена, я тоже не теоретик и как раз практика диктует мои вопросы.
Спасибо, Елена, за Ваше внимание. Е.