Виктор Мучник. С кем вы, мастера культуры?

Во время Первой мировой немцы вскоре после ее начала стали расстреливать заложников (если кто-то, вдруг, думает,  что практика началась позже – то нет). Предполагалось, что Бельгия, нейтралитет которой был нарушен по плану Шлиффена, встретит немецкие войска если и не цветами, то «выстраиванием бельгийской армии вдоль дорог, по которым пойдут германские войска» (это цитата: см. «Августовские пушки» Такман).

У бельгийцев армия слабенькая, — считали немецкие стратеги, — что толку сопротивляться? Считали. И просчитались. Бельгийцы уперлись и стали воевать всерьез. С  самого начала все пошло не по плану. Вместо того, чтобы поить незваных гостей пивом, в них стреляли. Вот тогда-то и стали для острастки расстреливать в захваченных бельгийских городах заложников. В городе Динане, скажем, перебили 612 человек, включая трехнедельного младенца (численность убитых здесь в литературе рознится; можно встретить иную оценку — 674 человека) . Потому что «в противоречии  с международными правилами» горожане мешали немецким солдатам восстанавливать взорванные мосты. Спалили Лувен вместе с его знаменитой библиотекой. И там перебили 248 горожан. Объясняли тем, что сын лувенского бургомистра якобы застрелил немецкого генерала. Все это утекало в прессу и очень вредило имиджу Германии. Пропагандисты с работой не справлялись.

Вот тут-то и подоспели немецкие интеллектуалы. 4 октября 1914 года был опубликован манифест под заголовком «К культурному миру».

«Мы, представители немецкой науки и искусства, заявляем перед всем культурным миром протест против лжи и клеветы, которыми наши враги стараются загрязнить правое дело Германии в навязанной ей тяжкой борьбе за существование…

Неправда, что Германия повинна в этой войне. Её не желал ни народ, ни правительство, ни кайзер. С немецкой стороны было сделано все, что только можно было сделать, чтобы её предотвратить. Мир имеет к тому документальные доказательства…И только когда давно подстерегавшие на границах враждебные силы с трех сторон накинулись на наш народ, — только тогда встал он, как один.

Неправда, что мы нагло нарушили нейтралитет Бельгии. Доказано, что Франция и Англия сговорились об этом нарушении. Доказано, что Бельгия на это согласилась. Было бы самоуничтожением не предупредить их в этом.

Неправда, что наши солдаты посягнули на жизнь хотя бы одного бельгийского гражданина и его имущество, если это не диктовалось самой крайней необходимостью. Ибо постоянно и беспрерывно, несмотря на всяческие призывы, население обстреливало их из засады, увечило раненых, убивало врачей при выполнении их человеколюбивого долга. Нет подлее лжи, чем замалчивание предательства этих злодеев с тем, чтобы справедливое наказание, ими понесенное, вменить в преступление немцам.

Неправда, что наши войска зверски свирепствовали в Лувене. Против бешеных обывателей, которые коварно нападали на них в квартирах, они с тяжелым сердцем были вынуждены в возмездие применить обстрел части города. Большая часть Лувена уцелела. Знаменитая ратуша стоит цела и невредима. Наши солдаты самоотверженно охраняли её от огня…

Неправда, что война против нашего так называемого милитаризма не есть также война против нашей культуры, как лицемерно утверждают наши враги. Без немецкого милитаризма немецкая культура была бы давным-давно уничтожена в самом зачатке. Германский милитаризм является производным германской культуры, и он родился в стране, которая, как ни одна другая страна в мире, подвергалась в течение столетий разбойничьим набегам. Немецкое войско и немецкий народ едины. Это сознание связывает сегодня 70 миллионов немцев без различия образования, положения и партийности.

Мы не можем вырвать у наших врагов отравленное оружие лжи. Мы можем только взывать ко всему миру, чтобы он снял с нас ложные наветы. Вы, которые нас знаете, которые до сих пор совместно с нами оберегали высочайшие сокровища человечества — к вам взываем мы. Верьте нам! Верьте, что мы будем вести эту борьбу до конца, как культурный народ, которому завещание Гёте, Бетховена, Канта так же свято, как свой очаг и свой надел.

В том порукой наше имя и наша честь!»

Этот замечательный текст, пафосный, лживый, слезливый и запредельно пошлый, тогда подписали 93 человека, цвет немецкой культуры. Среди них Герхард Гауптман, нобелевский лауреат по литературе, Макс Планк, нобелевский лауреат по физике, Вильгельм Оствальд, нобелевский лауреат по химии, Адольф Байер, химик и тоже нобелевский лауреат, Карл Лампрехт, выдающийся историк, Вильгельм Виндельбанд, философ-неокантианец…
Страшная штука – патриотизм. Многие подписанты потом каялись. Но свою лепту, что называется, внесли.

Любопытна судьба автора Манифеста. Людвиг Фульда, немецкий драматург и переводчик. Еврей. Прожил долгую жизнь. Увидел второе пришествие немецкого патриотического безумия в 1933-м. Публикации его в нацистской Германии были запрещены. Покончил с  собой в 1939 на семьдесят седьмом году жизни. Ему не дали визы на выезд.