Автор: * * *
( «Время и мы » — о прозе Б. Хазанова )
» Чудеса случаются редко , но все же случаются.
Потом они входят во все хрестоматии . Восторги Белинского и Некрасова над рукописью «Бедных людей» Достоевского , торжествующая радость Твардовского при знакомстве с «Одним днем Ивана Денисовича» Солженицына возбуждают надежду на то , что однажды и с нами случится нечто подобное: на наших глазах и при нашем участии рукопись станет книгой , без которой дальше уже не обойтись. Появление прозы Бориса Хазанова нам кажется одним из таких чудес. »
Б О Р И С Х А З А Н О В
Х Р О Н И К А О К А Р Т А Ф И Л Е .
. . . Ego vado, et expectabis, donec veniam .
Выставка в Базеле оживила в моей памяти давнее увелечение . Будучи в этой
области дилетантом , я прекрасно понимаю , что мои попытки прогнозировать
будущее не заслуживают серьёзного обсуждения . Речь идёт , как уже
сказано , об увлечении , «хобби» , но разрешите мне со всей подобающей
скромностью сослаться на авторитетных учёных , отдавших ему дань . Если мы согласимся , что всякая притязающая на научность теория должна не только объяснять факты , но и уметь их предсказывать , мы должны будем потребовать от истории , чтобы она поведала нам не только о прошлом , но и о будущем. В таком случае она станет частью того , что можно назвать Общей Теорией Гадания , – и вернётся к забытому наследству , к профетическим грёзам и мрачным пророчествам позднего средневековья , о которых напоминает выставка в базельском музее . Я вспоминаю превосходно воспроизведённый рабочий кабинет знаменитого гуманиста , философа и скептика Агриппы Неттесгеймского и его прибор , некогда породивший так много слухов . Полюбовавшись кабинетом (искусно подсвеченная фигура учёного за пультом помещалась в глубине , потолок тонул в полумраке , всё это создавало эффект таинственности), я пожелал узнать , какие источники были использованы для реконструкции хроноскопа . Мне было отвечено , не без некоторого высокомерия , что чертёж этого устройства имеется в манускрипте XVI века , возможно , принадлежащем
самому Агриппе . Я не мог отнимать много времени у г-на директора , да и
не был уверен , что он сможет удовлетворить моё любопытство , и спросил на
всякий случай : имеется ли в виду рукопись под названием «Хроника о Картафиле» ? Да , сказал он , а вы откуда о ней знаете? Я заметил , что ,
хотя достоверность данного источника оспаривается , из него можно
заключить , что прибор был по крайней мере однажды продемонстрирован и
притом с ошеломляющим результатом. Ну , это уже домыслы , сказал директор,
и разговор был окончен. Мне остаётся добавить , что в моей библиотеке имеется комментированное издание этой рукописи . Очень содержательные примечания, составленные Герхардом Гюпнером , подсказали мне подробности истории , которую я предлагаю вниманию читателя.
Моё предположение , что мы имеем дело в данном случае с одним из самых удивительных предвидений , пожалуй , несколько ослабляется несовпадением дат. Дело в том , что известная конференция высших партийных и государственных чинов рейха в Ванзее , – читатель поймёт , почему я о ней вспомнил , – состоялась в 1942 году. Рукопись же, если она принадлежит Агриппе , не могла быть составлена позднее 1535 г. , когда знаменитый чернокнижник скончался. Однако в масштабе столетий так ли уж важно опоздание на несколько лет?
«Хроника о Картафиле» (под таким названием она значится в каталоге
Майера; дословный перевод титула: «Верное и правдивое известие о некоем
жестокосердном еврее Картафиле , наказанном за проступок , коему нет
прощения ни в мире сём , ни на небесах») относится к обширной серии
полуфольклорных сочинений о бессмертном скитальце . Многие из них
остались памятником ненависти и фанатизма . Иные отмечены своеобразной
поэтичностью. Любопытно , что автор «Хроники» как бы желает положить
конец всем дальнейшим легендам и домыслам , утверждая , будто с тех пор
Агасфер (более частое имя) больше не появлялся. В любом случае их
загадочная двусмыслица вызывает недоумение. И я не могу не сказать о
тяжёлом чувстве, испытанном мною при чтении этого «известия» , которое
передаю здесь , не пытаясь имитировать испорченную латынь подлинника –
язык смутного века , потрясённого тёмными знаменьями и сомнительными
успехами нового знания. Вопреки своему названию, век этот не возродил ни
Афины, ни Рим.
Итак, с чего началась эта история?
В один ничем не замечательный день в кабинет Агриппы вошёл неизвестный человек; хозяин принял его за нищего. Но тот отказался от подаяния , ибо пришёл с другой целью. С какой? Последовал невнятный ответ , из которого можно было только заключить , что гость выдавал себя за того , чьим именем озаглавлена рукопись. «Чем ты это докажешь? «– спросил учёный. — «Да вот хотя бы этим…» – пробормотал странник , и оба взглянули на картину , висевшую над дверью. Агриппа придвинул лесенку , в пыльном солнечном луче , водя лупой по холсту , отыскал в толпе зевак, обступивших Лобное место , фигуру , на которую намекал гость. Сходство не вызывало сомнений. » — Гм » , — сказал Агриппа. Он не стал выяснять, откуда , собственно , живописец мог знать , как выглядел Вечный Жид. Усевшись перед высоким пультом , он спросил себя , зачем судьба напоследок явила ему человека , о котором никто в точности не знал,существует ли он на самом деле…
( продолжение — 26-го сентября )