Александр Габриэль. Два стихотворения

* * *
Что ж, ОК. Раз твой двор лишь одной мелкотой кишит,
то не бойся, грабастай всё то, что не так лежит.
Ведь вчерашние боги — совсем не твои божки.
Выходи за флажки. А потом — переставь флажки.

Раз тебе хорошо, то плевать, что другим кранты.
А в соседском дворе есть такой же бандит, как ты.
Вы — хоть с разных сторон — но берётесь за тот же гуж.
Вы поссоритесь позже. Пока же — единство душ.

В твой запаянный двор опасаются лезть менты.
Там Чикаго тридцатых. Там царствуешь только ты.
Под знамёна свои ты собрал молодых волчат.
Где есть Диллинджер и Капоне, там все молчат.

В королевстве твоём кровь окрасила знаки «Stop!».
— После нас, — говоришь, усмехаясь, — пущай потоп.
И пока ты смеёшься, довольный своей игрой,
где-то щурится Ной, начиная ковчег второй.

Не очень тянет на статус клана
семья обычная — Ханс и Анна,
неприхотлива и безыдейна.
Еда проста. Ни икры, ни мидий.

Зато есть домик. Из окон виден
всегда изменчивый профиль Рейна.
Отцы да деды, все земледельцы.
Работы — прорва. Куда же деться?

Любая ль вита должна быть дольче?
Надежды мало на фей и джинна:
четыре дочки, четыре сына.
Всё, как положено. Все — рейхсдойче.

Фортуны ниточка всё короче:
остался год до Хрустальной ночи:
конец евреям да иноземцам.
И раздражающ, как скрип полозьев,
вновь в радиоле — кипучий Йозеф,
который знает, что нужно немцам.

Зашорить разум, зашторить души.
Но садик розов, диванчик плюшев,
а вечерами — вино, веранда…
Откуда знать им, непобедимым,
что станет утро огнём и дымом
на ржавом остове фатерлянда?

2016