Автор: (Размер шрифта можно увеличить, нажав на Ctrl + знак «плюс»)
«Коммунизм — это есть советская власть плюс электрификация всей страны», — сказал сами знаете кто. Без помощи специалистов из промышленно развитых стран такая масштабная электрификация территории, где 90% освещалось лучиной, была невозможна. Более того, без американского, британского и другого иностранного содействия (о чем сейчас не принято вспоминать), никакая индустриализация в такие сроки была бы невозможна. И вот, в СССР поехали иностранные инженеры. Но у руководства, специальностью которого было подозревать всех, вскоре обострилась навязчивая паранойя по отношению к «иностранным агентам». А спустя четыре года после описываемых событий англичанин ( и шире — иностранец) в СССР стало автоматически означать «шпион».
Печально известны мировой истории «показательные процессы» в сталинском СССР, но немногие помнят, что первым таким судилищем, был процесс над британцами. В марте 1933 года ОГПУ арестовал «за шпионаж и вредительство» шестерых британских инженеров-электриков компании «Метрополитэн- Викерс», приглашенных работать в СССР над планом ГОЭЛРО.
Напомним, что объективность следствия и судопроизводства была объявлена буржуазным пережитком, и сам факт обвинения обычно означал вину и приговор.
Новость вызвала в Англии шквал возмущения всех — от рабочих до аристократов.
«Метрополитэн-Викерс» гордилась тем, что с самого начала установления власти большевиков «научилась» с ними работать, и их инженерам в России ничего не грозит, потому что важность их работы понимает советское руководство, с которым компания установила «особые отношения».
И тут — обвинение в шпионаже и вредительстве.
Мировая пресса публиковала регулярные отчеты.
Сталину постоянно шли из Лондона ноты протеста. Назревал полный разрыв дипломатических и торговых отношений.
«Когда 12 апреля в Колонном зале бывшего Дворянского собрания в Москве начался судебный процесс под председательством Ульриха, лондонская «Таймс» от того же числа заговорила о том, что все подсудимые (это очень удивляло британцев -К.К-Ф), сразу заявившие о полной невиновности, словно начали поддакивать обвинению.»
«Аллан Монкхаус позднее писал одному из своих друзей: «Никаких конкретных обвинений мне не предъявили, однако предложили во всем сознаться. Применялись обычные угрозы, и в конечном итоге я признал, что старался быть в курсе общей ситуации в стране с тем, чтобы информировать совет директоров об общем положении, а также о возможностях для ведения бизнеса в будущем, однако я сказал им, что все это я считал обычной деловой практикой. Мне объяснили, что это политический и экономический шпионаж, пусть он и велся лишь в интересах фирмы. Затем мне устроили перекрестный допрос, целью которого было заставить меня признать, что я являюсь сотрудником британской разведки. После восьми часов бесплодных пререканий они это дело бросили. Потом начался еще один такой же допрос (он длился пять часов), чтобы заставить меня признать, что у меня имелся секретный источник средств на контрреволюционную и подрывную работу. Через пять часов было снято и это обвинение. После этого мне дали примерно пять часов поспать».
В конце концов из шестерых обвиняемых-британцев свою вину частично признал лишь один, самый молодой и, по воспоминаниям очевидцев, наиболее психически лабильный – Уильям Макдональд. Лесли Торнтон, также поначалу признавший, что деятельность его и его коллег носила шпионский характер, затем отказался от своих слов, заявив, что подписал признание «в таком состоянии, в каком подписал бы все что угодно» – под сильным психологическим давлением со стороны следователей. Как отмечает профессор Моррелл, многие сотрудники «Метро-Виккерс» находились в России уже давно и были связаны с этой страной не только профессионально. Макдональд несколько лет жил с русской женщиной и наверняка думал о том, как случившееся отразится на ней. Упомянутая Алланом Монкхаусом на суде Анна Кутузова, секретарь представительства «Метро-Виккерс», возможно, имела близкие отношения с Торнтоном – во всяком случае, она пыталась его разыскать потом, когда все уже закончилось. Словом, дело «Метро-Виккерс» не обошлось и без личных драм.» («Свобода»)
Британская публика и представить себе не могла всех » методов» ЧК/ОГПУ. Сами Вышинский и Ульрих взялись за дело.
Их даже не останавливало, что подобное отношение отпугнуло многих других специалистов, собиравшихся заключить контракты на работу в СССР и почувствоваших свое бесправие, а ведь иностранные специалисты индустриализации нужны были как воздух. Они налаживали производственные линии на заводах, поставленных под ключ от проклятых капиталистов, обучали персонал итд, думали, что имеют дело с нормализующейся страной, которая рано или поздно поймет, что приоритет любого успешного общества —экономика, а не идеология.
Впрочем, «Обсервер» от 16 апреля писала:
«насилие, совершаемое под флагом правосудия и не имеющее ничего общего с судопроизводством, известным цивилизованному миру»
В общем, в итоге Британия, вместе с американскими компаниями, занимавшаяся индустриализацией СССР, пригрозила Сталину такими эмбарго и санкциями, что остатки здравого смысла все же пересилили паранойю: ОГПУ (через год название поменяют на НКВД), хотя и с неохотой, но разжал челюсти.
Отпустили, в итоге, всех.
Отыгрались, естественно, на десятерых инженерах, гражданах СССР, «проходивших по делу», как впоследствии оказалось, сфабрикованному. Официально им дали до десяти лет.
А через четыре года уже началось такое «мясоедство», что об этом процессе почти забыли, как об абсолютно вегетарианском…
Вот такая электрификация плюс паранойя всей страны, заблокировавшая даже то развитие, которое могло бы быть при нормальной кооперации с промышленно развитыми странами.
Карина Кокрэлл-Ферре. ОНИ ДУМАЛИ,ЧТО ИМ НИЧЕГО НЕ ГРОЗИТ..
«Коммунизм — это есть советская власть плюс электрификация всей страны», — сказал сами знаете кто. Без помощи специалистов из промышленно развитых стран такая масштабная электрификация территории, где 90% освещалось лучиной, была невозможна. Более того, без американского, британского и другого иностранного содействия (о чем сейчас не принято вспоминать), никакая индустриализация в такие сроки была бы невозможна. И вот, в СССР поехали иностранные инженеры. Но у руководства, специальностью которого было подозревать всех, вскоре обострилась навязчивая паранойя по отношению к «иностранным агентам». А спустя четыре года после описываемых событий англичанин ( и шире — иностранец) в СССР стало автоматически означать «шпион».
Читать дальше в блоге.