Автор: Писатель Дмитрий Быков в своей колонке анализирует с точки зрения мистицизма считай что всю русскую прозу — не говоря уж про советскую. Вы скажете, что такое невозможно. А вот если вообразить, что ты не колонку пишешь, а лекцию читаешь, а при этом колонку пишешь,— легко. По крайней мере, внешне выглядит даже как просто нечего делать.
Тема — мистика русской литературы, но есть люди, которые обоснованно терпеть не могут этого слова. Их можно понять, поскольку мистикой чего только не прикрывают. Везде, где хотят снять ответственность с человека, говорят: мистика. Везде, где не хватает ума объяснить закономерность, выявить связи, вообще подумать три минуты,— она, выручалочка. Что имеется в виду в нашем случае? Как раз явление вполне объяснимое, но на неподготовленного слушателя оно действует оглушительно. Возьмём простейший пример: писатель с техническим образованием, открытый крупным поэтом-народолюбом, редактором главного прогрессивного журнала эпохи. Первая же публикация делает его знаменитым. Отсидел, написал о заключении всемирно известный документальный роман. Ссылку отбывал на территории нынешнего Казахстана. Был близок к демократическому лагерю, с годами жестоко с ним рассорился, став непримиримым критиком либерализма. Болезненно интересовался еврейским вопросом, написал о нём подробную работу. Первый брак сложный, второй — идеальный, жена младше ровно на двадцать лет, помощница и секретарь. Автор многих обширных идеологических романов и повестей, ключевая сцена — полемика Ивана с Алёшей. Во второй половине жизни был близок к русским националистам и консерваторам, носил бороду, отличался болезненным самолюбием на грани мании величия, за что был регулярно высмеиваем коллегами, в особенности ведущим сатириком-современником. Чрезвычайно популярен на Западе. О ком я говорю?
Читать дальше здесь:
Дмитрий Быков. Русские зеркала
Писатель Дмитрий Быков в своей колонке анализирует с точки зрения мистицизма считай что всю русскую прозу — не говоря уж про советскую. Вы скажете, что такое невозможно. А вот если вообразить, что ты не колонку пишешь, а лекцию читаешь, а при этом колонку пишешь,— легко. По крайней мере, внешне выглядит даже как просто нечего делать.
Тема — мистика русской литературы, но есть люди, которые обоснованно терпеть не могут этого слова. Их можно понять, поскольку мистикой чего только не прикрывают. Везде, где хотят снять ответственность с человека, говорят: мистика. Везде, где не хватает ума объяснить закономерность, выявить связи, вообще подумать три минуты,— она, выручалочка. Что имеется в виду в нашем случае? Как раз явление вполне объяснимое, но на неподготовленного слушателя оно действует оглушительно. Возьмём простейший пример: писатель с техническим образованием, открытый крупным поэтом-народолюбом, редактором главного прогрессивного журнала эпохи. Первая же публикация делает его знаменитым. Отсидел, написал о заключении всемирно известный документальный роман. Ссылку отбывал на территории нынешнего Казахстана. Был близок к демократическому лагерю, с годами жестоко с ним рассорился, став непримиримым критиком либерализма. Болезненно интересовался еврейским вопросом, написал о нём подробную работу. Первый брак сложный, второй — идеальный, жена младше ровно на двадцать лет, помощница и секретарь. Автор многих обширных идеологических романов и повестей, ключевая сцена — полемика Ивана с Алёшей. Во второй половине жизни был близок к русским националистам и консерваторам, носил бороду, отличался болезненным самолюбием на грани мании величия, за что был регулярно высмеиваем коллегами, в особенности ведущим сатириком-современником. Чрезвычайно популярен на Западе. О ком я говорю?
Читать дальше по ссылке в блоге.