Михаил Юдовский. Два стихотворения

* * *
Октябрь еще на грани беспредела,
еще на придыхании тоски,
когда готово собственное тело
упасть и разлететься на куски.

Когда деревья выгибают скрипки
с чернеющими прорезями эф,
и фонари, плывущие, как рыбки,
над головой зажгутся буквой «Ф».

Когда невольно спящих и неспящих
бросает от безвыходности в дрожь,
и за окном созвучием шипящих
бормочет заикающийся дождь

о том, что жизнь давным-давно разлита,
как из лампады выплеснутый свет.
И речь его настолько посполита,
что ты шипишь невнятицу в ответ.

* * *

Сквозь дыру в заборе я видел Санто-Доминго,
где мулаты катали солнце по смуглой коже;
видел Африку, где, одноного застыв, фламинго
отражались в зеленой озерной воде, похожи

на розовые зонты; видел Северный полюс,
над которым качалась звезда цветком полыни;
видел пчел, собиравших с ольховых почек прополис,
и следы крестоносцев в тысячелетней глине.

Я, казалось, сам обрастал шоколадной кожей,
розовел одноного над озером, плыл звездою
над полярной ночью, жужжал медоносно: «Боже»,
направляясь в Иерусалим с крестоносной ордою.

Сквозь дыру в заборе виделось всё иначе –
спотыкалось время, пространство блуждало криво
меж Великой китайско-берлинской Стеною Плача
и клочками материи после Большого взрыва.

Всё плескалось единой каплей в едином море,
перекатываясь, перешептываясь, каменея.
Оставались лишь две константы: дыра в заборе
и бессмертный мальчик, как будто сращенный с нею.