* * *
На древнеримском глиняном сосуде
видны следы латинского письма:
«Империя, умри. Останьтесь, люди,
сведенные империей с ума».
Хромые, искалеченные души,
пропитанные ложью алтари.
Империи взрывают не снаружи –
империи взрывают изнутри.
Не галла месть, не ярость лангобарда
у горла держат смертоносный меч.
Трещит географическая карта,
пытаясь очертания сберечь.
Откормленное хищничеством тело
эпоха разрывает на куски.
Империя, умри – от беспредела
и собственной космической тоски,
когда с рукою воина разладясь
и потеряв могущество свое,
до неких пор победоносный гладис
тупит о гладиолус острие.
2016
* * *
Дождь, как обычно, скрипит в сентябре
мокрым протезом.
Я между нотою до и нотою ре
заблудился диезом.
Так и брожу – не жалея о том,
что полусбылся.
Я бы вернулся, только мой дом
сам заблудился.
Вот он кочует – немой, как восторг,
бесцветный, как запах.
Окна его глядят на восток,
двери – на запад.
Птица – отдельно, отдельно – гнездо.
Поздно и постно.
Так мы и бродим – меж нотою до
и нотою после.
Михаил Юдовский. Два стихотворения
* * *
На древнеримском глиняном сосуде
видны следы латинского письма:
«Империя, умри. Останьтесь, люди,
сведенные империей с ума».
Хромые, искалеченные души,
пропитанные ложью алтари.
Империи взрывают не снаружи –
империи взрывают изнутри.
Не галла месть, не ярость лангобарда
у горла держат смертоносный меч.
Трещит географическая карта,
пытаясь очертания сберечь.
Откормленное хищничеством тело
эпоха разрывает на куски.
Империя, умри – от беспредела
и собственной космической тоски,
когда с рукою воина разладясь
и потеряв могущество свое,
до неких пор победоносный гладис
тупит о гладиолус острие.
2016
Второе стихотворение читать в блоге.