ФИЛЬМ «ЭЙНШТЕЙН» ГЛАЗАМИ ИСТОРИКА (девятая и десятая серии)

Последние две серии фильма показались мне менее интересными, чем предыдущие, но я не обсуждаю художественные достоинства и недостатки, а комментирую  некоторые эпизоды с точки зрения их соответствия исторической правде.
***
Прежде всего надо сказать, что профессор Филипп Ленард в фильме показан излишне прямолинейно, в жизни он был более сложным. В первых сериях мы видели, будто Ленард с младых лет был убежденным антисемитом, еврейские черты он выискивает даже в чистокровном немце Конраде Рентгене. В девятой серии Геббельс торжественно объявляет, что «мудрый фюрер» назначил Ленарда «главой арийской физики». Согласно титрам, дело происходит в 1933 году. Этого не может быть по двум причинам.
Во-первых, сам термин «арийская физика» закрепился после выхода в свет в 1936 году учебника Ленарда «Немецкая физика в четырех томах», т.е. тремя годами позже «назначения» Ленарда ее главой. Во-вторых, никакой должности «глава арийской физики» в действительности не было, и семидесятилетнему Ленарду власти оказывали символические почести, ничего не меняя в его карьере. Он был объявлен «патриархом» немецкой физики, его именем в 1935 году назван институт физики Гейдельбергского университета, но реально повлиять на развитие физики в стране он не мог. Вот его более молодой единомышленник Йоханнес Штарк стал президентом физико-технического института в Берлине, а еще через год — руководителем «Чрезвычайной ассоциации содействия немецкой науке». Ленард же ограничивался письмами-доносами в руководящие органы с требованиями изгнать евреев из науки. Никакой политической власти у него не было. В фильме же он показан всемогущественным чиновником, сидящим в кабинете с портретом фюрера и нацистскими флагами. В 1943 году, когда ему исполнилось 80 лет, он горько жаловался, что его «снова и снова чествуют, однако мыслям и советам не следуют».
Тем временем арийская физика показала свою бесплодность, положение в науке катастрофически ухудшалось, и власти приходили к мысли, на одной идеологии оружия не создашь. Так что постепенно «арийская физика» как детище Ленарда была забыта.
***
Разговор о Габере у Макса Планка, действительно, был, но не с Ленардом, которого за административного босса никто не держал, а с самим фюрером. В мае 1933 года Планк добился приема у Гитлера и пытался убедить свежеиспеченного рейхсканцлера, что такие люди, как Габер или Эйнштейн полезны для страны. По мнению Планка, для таких евреев следовало бы сделать исключение и дать им возможность продолжать научные исследования на благо Германии. Планк убеждал фюрера, что существуют, мол, разные евреи, встречаются старые семьи, верные лучшим немецким традициям, носители истинно немецкой культуры. Планк настаивал, что нужно подходить к евреям дифференцированно, делать различия между ними. Гитлер резко возразил: «Это неверно. Жид есть жид, все евреи связаны одной цепью. Где есть один жид, там сразу соберутся евреи всех видов». Макс Планк осмелился возразить рейхсканцлеру, что изгнание за рубеж лучших ученых ослабит Германию и, наоборот, укрепит наших возможных противников. В ответ на это Гитлер стал хвастаться, что обойдется без евреев, его речь становилась все более быстрой и возбужденной, в конце концов, фюрер впал в такой раж, что сильно ударил себя по колену и закончил с угрозой: «Говорят, что я страдаю временами от нервной слабости. Это клевета. У меня стальные нервы». Планку не оставалось ничего другого, как замолчать и попрощаться.

***
Забавная оговорка: Генри Моргентау при знакомстве с Эйнштейном признается, что он еврей: «Семь заповедей, выросшие на солонине со ржаным хлебом». «Семь заповедей» возложены не на евреев, а на все человечество. К евреям имеют отношения «Десять заповедей», данные Моисею на горе Синай.
***
В другой беседе Моргентау говорит об иммиграционных законах в Америке: запрещается принимать больных людей. Это только один из барьеров, поставленных на пути беженцев из Европы. Государственные чиновники выстроили непреодолимые бумажные барьеры, чтобы не допустить въезда беженцев в страну. И вот итог их деятельности: с момента вступления США в войну (декабрь 1941 года) и до ее окончания в Европе (май 1945-го) в страну въехала 21 тысяча беженцев, большую часть которых составляли евреи. Они, как правило, больше года ждали въездных виз в относительно безопасных нейтральных странах. За это время даже согласно весьма жестким квотам на иммиграцию в США могло бы въехать более 200 тысяч человек! Таким образом, реально нашли спасение только десять процентов — большинство оставшихся в Европе евреев погибло.
***
В фильме трогательно показано, как сильно переживал Эйнштейн болезнь и смерть жены Эльзы. На самом деле все было сложнее. В письме Максу Борну Эйнштейн рассказывает про свою жизнь в Принстоне и как бы мимоходом упоминает о смерти жены: «прекрасно обжился, живу как медведь в берлоге и чувствую себя больше дома, чем за всю свою переменчивую жизнь. Это чувство медвежьего одиночества только возросло после смерти подруги, которая связывала меня со многими людьми». Макс Борн, словно пытаясь оправдать друга, замечает:
«Довольно удивительно, как Эйнштейн в коротком описании своей медвежьей жизни, в которой он себя чувствует дома, вскользь извещает о смерти жены. При всей доброте, отзывчивости и любви к людям был он независим от своего окружения и от близких людей».
Такого же мнения была Фрида, жена Густава Баки, американского врача и изобретателя, работавшего в Берлине. Он был лечащим врачом дочерей Эйнштейнов Ильзы и Марго, кроме того, вместе с Альбертом работал над созданием автоматического фотоаппарата. Фрида познакомилась с семьей Эйнштейнов в Капуте, где те проводили летние месяцы. По ее словам, «своего рода тонкая воздушная прослойка отделяла Эйнштейна от самых близких друзей и даже от членов его семьи – прослойка, за которой он в полете своего воображение создал собственный малый мир». Находясь в этом «собственном малом мире», ученый прекрасно разбирался в сложнейших физических процессах, но часто ошибался в оценке человеческих отношений и социальных явлений.
***
Роль Вернера Гейзенберга в попытки создания атомной бомбы для Гитлера показана в фильме слишком прямолинейно. По мнению создателей фильма Гейзенберг знал, как сделать бомбу, но не делал ее сознательно. В лагере Фарм-Холл, куда англичане интернировали ведущих немецких физиков-атомщиков, Гейзенберг говорит: это просто, дайте бумагу и карандаш, я покажу, как это сделать.
На самом деле, положение не такое простое. Существует несколько точек зрения на то, почему Гитлер не получил бомбу. Наиболее вероятной выглядит такая: Гейзенберг и его коллеги не рвались создать бомбу, сконцентрировавшись на создании реактора. Создать бомбу можно было только ценой предельного напряжения, в то же время Гейзенберг занимался проблемами космических лучей и другими физическими задачами, не имевшими к бомбе никакого отношения. Сахарова, если помните, принимали в академики, когда он был только кандидатом наук! Докторскую диссертацию написать было некогда. Карл фон Вайцзекер сказал в Фарм-Холле: «Если бы мы желали победы Германии, мы наверняка добились бы успеха». Немецкие физики вокруг Гейзенберга были патриотами, но не нацистами. Гейзенберг не был членом национал-социалистической партии.
Любое правительство принимает решения, учитывая хоть в какой-то степени мнения экспертов. И Рузвельт не дал бы добро Манхэттенскому проекту, стоящему миллиарды долларов, ни Сталин не начал бы атомную гонку без обоснованных рекомендаций ученых. Помните письмо Эйнштейна-Сцилларда президенту США? Немецкие физики ничего не сделали, чтобы переубедить Гитлера и объяснить ему важность создания атомной бомбы. Они с облегчением восприняли его приказ, освобождающий их от ответственности. Гейзенберг и Вайцзекер писали, что испытали облегчение, убедившись в 1941 году в невозможности создания бомбы в воюющей Германии. И нет оснований им не верить. Они сразу ограничились работами по созданию реактора и достижению самоподдерживающейся реакции. Нет ни одного указания, что они обдумывали бы устройство бомбы или вели какие-то расчеты по ней. А теоретически они все знали и тогда, если не считать ошибку экспериментатора Боте.
Протоколы прослушки в Фарм-Холл показывают, что Гейзенберг не смог правильно рассчитать критическую массу урана и плутония, считая ее много больше реальной. Это свидетельствует о том, что никаких готовых расчетов у него не было.

***
Десятая серия посвящена в основном ужасам Америки эпохи маккартизма и семейным проблемам Эйнштейна, поэтому мне там нечего особенно комментировать. Слова Нильса Бора о том, что Эйнштейн в своем неприятии квантовой механики уподобляется критикам теории относительности, были сказаны Паулем Эренфестом на том самом знаменитом Пятом Сольвеевском конгрессе 1927 года, с которого началась нескончаемая дискуссия между Эйнштейном и Бором.
***
Эйнштейн умер 18 апреля 1955 года не в своей квартире, а в принстонском госпитале. В блокноте на тумбочке у его кровати остались несколько написанных им в последнюю ночь формул и короткие заметки к докладу, который он собирался сделать по случаю седьмой годовщины образования государства Израиль. Среди других там была такая строчка: «Все, к чему я стремился, – это своими слабыми силами служить правде и справедливости, даже рискуя при этом никому не понравиться».
Ученый всегда искал лаконичную и выразительную форму своих физических теорий. Именно так, просто, без пафоса и самолюбования сформулировал он в последнюю ночь на этой земле тот главный моральный принцип, которому был верен всю жизнь.
***
Что можно сказать в целом о сериале с точки зрения историка науки. Сценарий фильма есть, так сказать, вторая производная точной информации. Он писался по книге Уолтера Айзекса, который, как мы видели, сам многие первоисточники в глаза не видел, поэтому насажал немало ляпов. Сценаристы, в свою очередь, определяя драматургию фильма, добавили своих ошибок. Для художественного фильма или романа это не страшно. Не мучает же нас несоответствие истории некоторых эпизодов «Трех мушкетеров». Но в фильме о «человеке тысячелетия», каким был признан Эйнштейн в 2000 году, научные и исторические ляпы выглядят обидно.