Интервью Дмитрия Быкова

Loading

Вопрос: Как вы сами оцениваете риски «растерять читателя» после причиненных ему тревог и неудовольствий?

Быков: Если книга читателя не тревожит, значит она его не задела. Так что читатель сам стремится к отрицательным эмоциям. Многие ли охотно читают книги о счастье, книги идилические? Роман Толстого «Семейное счастье» читали единицы, «Анну Каренину» — все.

Вопрос: Существует ли связь между «неудобством» и историей нашей страны…

Быков: Нет, что вы, конечно нет. Как может история нашей страны говорить о каких то неудобствах? Я вообще всегда вспоминаю слова Кеннеди: «Не спрашивай, что твоя страна может сделать для тебя, спрашивай — что ты можешь сделать для нее». Слова великие. Я считаю, что если Родина причиняет тебе неудобства, то никто тебя не держит — пошел вон! Извините, если я слишком люблю свою Родину и не всегда адекватно это выражаю. Но я когда слышу о каких-то неудобствах, я, честное слово, теряю самообладание!

———————————————————

Быков: Для литературы нужен читатель, способный считывать не только верхний слой, — умный и чуткий читатель-собеседник. Без него и стараться незачем.

Вопрос: Что, по вашему мешает количеству перейти в качество?

Быков: Ничто не мешает, давно перешло.Давно уже все эти читатели — чуткие и умные, иначе бы и стараться не стоило. Блестящие читатели. Особенно в Петербурге. Нигде у меня нет такого, как в Петербурге: идешь по улице, сколько человек подходят и говорят: «Я с вами не согласен». Ура! Им интересно! Люблю, люблю петербургского читателя. В Москве идешь, хоть бы одна собака узнала в лицо. Некоторые говорят: Ой, смотрите, Полицеймако!». Да ничего общего, он толще!

Вопрос: Вы упомянули, что «для литературы нужен другой климат, другое общество». Насколько осуществимой вам представляется обратная ситуация, при которой литература является движущей силой общества, а не наоборот?

Быков: Я имел в виду специальный климат и специальное общество. Конечно, общество должно быть готово. Должно уметь понимать: не писатель должен подлаживаться, а читатели должны быть готовы к восприятию, учиться думать, учиться не соглашаться. Мне кажется, что этот переход уже давно свершился, и мы можем гордиться. Среди наших великих достижений, за последнее время, первое — Крымским мостом, безусловно. И второе, нашим читателем. Российский читатель — это не хуже, чем Крымский мост. Тем более, что читатель тоже такой своеобразный мост между писателем и текстом.

Источник: газета «Книга СПб — 2018.

Добавить комментарий