Записка Жени Беркович из СИЗО

Привет, друзья.

Давно сюда не писала: считайте, что я, как тот мужик из советского анекдота, держу пустой лист бумаги, потому что и так ведь все понятно.

Нам предъявили окончательное обвинение, где мы уже не просто смутно-как-то-там-оправдываем женщин-героинь пьесы/спектакля, а прямо-таки «разделяем крайние, агрессивные формы ислама, исповедуя…» — дальше не буду цитировать, чтоб не нервировать всех от мамы и защитниц до следователя и оперативных сотрудников. Смех и грех. Вообще-то не до смеха. Но я как начну думать о том, как можно умудриться, будучи женщиной, в большом городе, на вижу у всех, исповедовать радикальный ислам так, что это незаметно???… У кого сохранились мои фотки в купальниках за 2020–2022 год (в шортах у новогодней ёлки, не знаю, только с алкоголем там фоток точно нету), шлите, соберём альбом для самой красивой защиты в суде!

А я пока буду ждать чудесного отца Андрея, у которого недавно удалось побывать на службе в тюремном храме. И это была самая настоящая радость. Это тот самый о. Андрей, про которого я сто раз слышала на воле. Духовник нашей Риты Толстогановой и Фила Гуревича (привет, любимые!), а теперь и их сладчайшего принца Марка Филипповича. «Ко мне, говорит, вчера полкурса маленьких Кудряшей приходили…» Я чуть не разрыдалась там. Ладно, вру. Разрыдалась. И все вокруг тоже. Не от Кудряшей, а от ласкового и человеческого слова, которого большинство здешних женщин не слышали ни в тюрьме, ни… никогда. Так что нет, я не разделяю агрессивные и радикальные формы ничего. Разделаю любовь, радость и надежду. Держитесь там, пожалуйста. Обнимаю.

Ж. Б.

10.03.24