Автор: Последний выпуск «Губин ON AIR» я провел под впечатлением от интервью Собчак с Андреем Васильевым (который бывший глава ИД «КоммерсантЪ»). Потому что именно это интервью недурно объясняет, отчего в России вместо либеральной демократии и свобод – Путин. Кое-что в эфире по поводу этого интервью я сказал, но письменное пояснение не помешает.
Васильев – человек умный, циничный, небедный, уехавший, откровенный. Такие интересны. Но интересно не то, что Васильев костерит войну, Россию и Путина, а то, что он без экивоков называет русский народ говном. (Собчак: «Почему народ так Соловьева любит?» Васильев: «Потому что народ – говно, и любит такое же говно»). Я с Васильевым согласен. Но не в том банальном смысле, что русский народ сейчас говно (а любой, переваривший войну как норму, говно выделяя, в говно превращается. Помню, к слову, восторги Собчак по поводу взятия Крыма: надо же, без единого выстрела!). А в том смысле, что только идиоты могут в ХХI веке искать в народе высшую нравственность и ответ, так сказать, на жгучие вопросы современности. Этой ерундой занимались всякие чудики в XIX веке, и заслуженно получили по сусалам – причем от этого же народа. А потом упорствовали лишь представители «не-города», архангелы деревенского охранительства, любовавшиеся солженицынской Матреной. Хотя это была просто провинциальная неряшливая тетка, не заслужившая ни своей смерти, ни своих унижений, но звания праведницы не заслужившая тем более. Когда-то публично идею клятв на народе и клятв народом почти одновременно высмеяли и я, и Дима Быков. Ну, значит, не мы одни до этого дотумкали. И Васильев туда же.
Но: вот какой важный момент. Хотя на Быкова и даже на меня за наши высказывания доносов написали, — Васильеву, держу пари, за наговоренное Собчак ничего не будет. Даже в иноагенты не произведут (и Собчак тоже). Почему? Потому несмотря на пацифизм и эмиграцию, Васильев для Кремля и путинских все равно – свой. Не вследствие характера, сочетающего упрямость – с легкостью, легкость – с хамством, хамство – с умом, а ум – с клоунадой. И не по причине близкого знакомства Васильева «со всеми-всеми». Быков тоже «со всеми-всеми» знаком. А потому что он внутренне такой же, как Путин, — что хорошо показала Собчак (умеет она, надо отдать ей должное, вывести любого зверя на капкан).
Васильев, обратите внимание (а не обратить невозможно), повторяет несколько раз, как бы кривляясь, как бы стебаясь, что «люди – это х** на блюде». И для Путина люди – это х** на блюде. То есть для того Путина, который владимирпутин (в одно слово с маленькой буквы). Люди для них — никто. Ноль. Если они только не особо ценные, не особо родные и не особо свои. И вот по причине этого презрения ко всем не своим и неценным, переплавленного в гарцующий цинизм, кэмп, стёб, — Ъ и делал все свои фирменные заголовки типа «Сыграли в ящик» (это когда разбилась какая-то спортивная команда) или тот, который приводит Собчак, типа «Свели концы с концами» (о ЛГБТ-проекте). Им, в общем, всегда было насрать на людей. Ну, а что, гы-гы же? Гы-гы!
Да, говорит Васильев, Ъ стал делать журналистику не советскую и не антисоветскую, а несоветскую. Это была революция в журналистике.
Но на самом деле то, что делал КоммерсантЪ, было не было журналистикой, а голимой азиатчиной и старым совком, только в новой, современной упаковке. А в чем-то – даже хуже совка, потому что эти ребята отказались не только от старой эстетики, но и от любой этики. В редакционном поминальнике Ъ, верю, были технические правила: как проверять информацию. Но не нравственные. Сама мысль о том, что редакционный поминальник должен начинаться с ценностей и миссии (как редакционные гайдлайны BBC), была в этом кругу смешна. Ну, люди — х**, а нашим читателям важна точная информация, поданная на понятном языке. Поэтому Ъ было не насрать на точность информации, а на уважение к человеку как таковому было насрать. Бабло побеждает зло. Гы-гы. Веселые ребята.
А я теперь с ужасом понимаю, почему, например, немецкая журналистика – да, дико порой скучная, дико консервативная, убого (особенно на телеэкране) выглядящая, до дуриков политкорректная — могла быть для России спасительна. А Ъ страну не спас и спасти не мог.
Потому что Васильев (и в целом Ъ) – это просто Путин с человеческим лицом. С человеческим, да. Но Путин. Это меньшевик на фоне большевиков, эсер на фоне коммунистов. Круг Васильева, будь он внутри Кремля или вне (господи, да я сам в этот внешний круг входит), — это крайне уважающие рациональное мышление, большие деньги, элегантные схемы, но абсолютно циничные и внеморальные люди. Эдакие Адольфы Эйхманы. Или Сергеи Кириенко. Или Ялмары Шахты. Или Набиулины, которые в день начала войны в траурных кофточках (трусах и лифчиках), а потом работающие на войну. Они там попарно вполне взаимозаменяемы. Собственно, Кириенко – это и есть Эйхман сегодня. А тоже ведь был – Союз правых сил. Умненький мальчик. Со взором горящим.
Так вот: страхуют от падения в пропасть идеалы, а не технологии. До меня это стало доходить поначалу в Англии 2004-м, но окончательно дошло уже в Германии в 2010-х.
Могла Россия не свалиться в пропасть? Да, могла: Путин, этот сверхгуттаперчивый мальчик, был случайностью. Он был конструктом, симулякром, созданным богачами и администраторами по принципу «народ Штирлица любит» — а дальше Франкенштейн ожил и создателей сожрал. А чего ж не сожрать, когда нет тормозов ни христианской совести, ни хотя бы коммунистической идеологии. Да, Россия могла обойтись без войны. Но она не перестала бы быть дикой страной, по этой причине перманентно производящей внешнюю угрозу. Это не выдуманная сельскими дурнями «имперскость» производит внешнюю угрозу. Это имморализм производит угрозу, принимающую анекдотическую форму имперскости.
Васильев в своем интервью говорит (и это еще один важный момент), что все мы, когда рухнул СССР, были такими – ни хрена не понимающими, но гнущими понты и дико хотящими денег. Согласен. Но это не снимает с нас общей ответственности и не отменяет ничьей конкретной вины. Когда в очередную оттепель страна будет выплывать из нынешнего ада, в котором, вследствие отсутствия идеалов и моральных установок отменить можно вообще все, от презумпции невиновности до наличия права как такового, — будет важно, усвоит ли она этот урок. Или снова понадеется на обновление технологий.
Да, в принципе и сегодняшнюю страну, и сегодняшних россиян можно называть говном. Но я предпочел бы слово «варвары».
Когда-то, к слову, так кокетливо и кичливо называл себя в Москве один немыслимо дорогой, варварски пафосный, но на самом деле довольно лоховской ресторан, в котором когда-то пригласил меня составить ему компанию за ужином знакомый западный бизнесмен, в ту пору работавший в России. В «Варварах» перед началом ужина перед столиком появлялся напомаженный, под барашка завитой ресторанный юноша, и начинал объяснять, что мы попали не в ресторан, а в театр высокой гастрономии, и что только немногие избранные способны будут этот спектакль оценить (подразумевалась: с чистой совестью расстаться с суммой, оставляемой обычно в трехзвездочном мишленовском ресторане).
«Шарлатаны», — вздохнул мой знакомый, когда нам принесли при очередной перемене блюд по кусочку совершенно безвкусной рыбы.
Вскоре, поняв, куда попал, знакомый вернулся в Европу. «Варвары» же вымерли, так, по-моему, и не поняв ничего.