Автор: Под конец жизни вдруг осознаёшь, ясно и обреченно, что все было как бы понапрасну, попусту — устремления, надежды, жизнь. А чтобы особо не заблуждался на этот счет, на исходе лет подсунуто ничтожное существование — старость, когда ни любить, ни стремиться, ни, собственно, жить не можешь: уже невмоготу. И еще запоздало осознаёшь: все, что было хорошего у тебя, — молодость. Первые поцелуи, встречи и расставания, вечерние зори, а если коротко — любовь земная.
Одна только незадача: оглядываясь назад, я с недоумением понимаю — никого по-настоящему не любил. Привязанности, влюбленности и все такое были, но чтобы полюбить, как себя самого…
Была, правда, Верочка — давно, полвека назад…
В старости, когда, тоскуя по молодости, начинаешь насиловать память, вдруг такое вспомнится, о чем прежде и думать забыл. И вот Верочка… Она и впрямь была замечательная: юная, искренняя, трогательная — и, думается, всем сердцем любившая. А я? Я был тогда молодым беззаботным балбесом и, хотя относился к ней с нежностью, втихомолку поглядывал на ее фигурку и думал словами модной песенки: «Из чего же сделаны наши девчонки?..» Но не случилось — ни настоящей любви, ни прикосновения к женской тайне, — и вскоре мы расстались. Вернее, я оставил ее, не объясняя причины, просто оставил, как впоследствии многое без сожаления оставлял за спиной. Такова жизнь: все мы кого-нибудь оставляем, чтобы идти дальше, навстречу новому, иначе бытие остановится на одном шаге. И вот теперь, перебирая в памяти имена и даты, вдруг вспомнил: «Верочка!» А назавтра встретил ее.
Читать дальше здесь:
«ТАМ СХОДИТ ДЕРЕВО С УМА…» Превосходная проза Михаила Полюги, автора многих рассказов в журнале «Семь искусств»
Под конец жизни вдруг осознаёшь, ясно и обреченно, что все было как бы понапрасну, попусту — устремления, надежды, жизнь. А чтобы особо не заблуждался на этот счет, на исходе лет подсунуто ничтожное существование — старость, когда ни любить, ни стремиться, ни, собственно, жить не можешь: уже невмоготу. И еще запоздало осознаёшь: все, что было хорошего у тебя, — молодость. Первые поцелуи, встречи и расставания, вечерние зори, а если коротко — любовь земная.
Одна только незадача: оглядываясь назад, я с недоумением понимаю — никого по-настоящему не любил. Привязанности, влюбленности и все такое были, но чтобы полюбить, как себя самого…
Была, правда, Верочка — давно, полвека назад…
В старости, когда, тоскуя по молодости, начинаешь насиловать память, вдруг такое вспомнится, о чем прежде и думать забыл. И вот Верочка… Она и впрямь была замечательная: юная, искренняя, трогательная — и, думается, всем сердцем любившая. А я? Я был тогда молодым беззаботным балбесом и, хотя относился к ней с нежностью, втихомолку поглядывал на ее фигурку и думал словами модной песенки: «Из чего же сделаны наши девчонки?..» Но не случилось — ни настоящей любви, ни прикосновения к женской тайне, — и вскоре мы расстались. Вернее, я оставил ее, не объясняя причины, просто оставил, как впоследствии многое без сожаления оставлял за спиной. Такова жизнь: все мы кого-нибудь оставляем, чтобы идти дальше, навстречу новому, иначе бытие остановится на одном шаге. И вот теперь, перебирая в памяти имена и даты, вдруг вспомнил: «Верочка!» А назавтра встретил ее.
Читать дальше по ссылке, приведенной в блоге.