Валерий Дымшиц. (А)МОРАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ХАНУКИ

Иудаизм, как и прочие религии, негативно относится к азартным играм, видя в них не только пустую трату времени и получение незаработанного, но и упражнение в злонравии: выигрыш от нас не зависят, мы только можем желать сопернику проигрыша, то есть немотивированно желать человеку зла. Тем не менее на Хануку азартные игры были дозволены и возведены обычаем в ранг чего-то общепринятого, так же как законными и почти обязательными становились на Пурим театральные действа, сопровождавшиеся переодеванием в нееврейское платье и травестией. Тут легче всего сослаться на Бахтина, порассуждать о карнавале, подчеркнуть, что сакральная норма укрепляется через ее предписанную и преднамеренную профанацию. А дальше-то что? Почему в азартные игры играют именно в Хануку, а не в Пурим, когда само название праздника (слово «Пурим» означает жребии) наводит на мысль о бросании костей?

Всеобщие теории всего (концепция Бахтина из их числа) нехороши именно тем, что объясняют решительно всё и даже как бы правильно. Это похоже на «золотое правило» в механике: чем больше мы выигрываем во всеобщности, тем больше теряем в конкретике. Так что одним Бахтиным сыт не будешь.

Я примерно догадываюсь, почему на Пурим происходили как театральные представления, так и обрядовое ряжение (это не одно и тоже). Но сейчас не о Пуриме речь. С азартными играми в Хануку нет никаких других объяснений, кроме того, что все население христианской Европы играло на Рождество в азартные игры, прежде всего, в кости, в остальное время недозволенные. Это разрешение на азартные игры восходит, в свою очередь, к древнеримским Сатурналиям, когда практиковались азартные игры, в обычное время официально запрещенные.

Но и этого объяснения недостаточно. Азартные игры во время Сатурналий и Рождества – часть общей программы безобразий, нарушения всех установленных правил. Из всего спектра рождественского карнавала у евреев остались только азартные игры, а, например, представления, аналогичные фастнахтшпилям, переехали на Пурим и стали пуримшпилами. Кстати, были и ханукальные представления, но этот обычай был мало распространен и плохо приживался.

Однако всякому безобразию есть, как известно, свое приличие. Евреи играли в еврейские карты. Общечеловеческие им не нравились, крести, например, и прочие неприятные символы. В экспозиции Российского этнографического музея есть одна такая колода самодельных еврейских карт с совершенно другой, непривычной символикой. Я таких больше нигде не видел. Я бы на месте дирекции музея напечатал реплики и, уверен, озолотился бы.

Однако же не может религиозный праздник сводиться только к азартным игам и обжорству. Должны же быть и моральные основы.

Каковы моральные основы Хануки? Казалось бы, они очевидны: свет побеждает мрак, добро побеждает зло, ревнители победили ассимиляторов. Символ всего этого: чудо, побеждающее законы природы. Ну, если добро побеждает только чудом, то становится как-то не по себе…

И все-таки хасмонеи действительно победили греков. На самом деле греков победить невозможно. Победив, хасмонеи сами стали греками, мелкими эллинистическими царьками, каких от Сирии до Индии было навалом. Тиранами. Интриганами. Гонителями мудрецов. А потом, через две тысячи лет, стали символом маккабиады, поскольку их восстание было национально-освободительным. Там, где восстание было классовым, появились спартакиады. Прямо скажем, во-первых, разница не велика, во-вторых, и то, и другое эрзац, контрафакт, причем все знают, как называется настоящая «фирмá». Большую уличную ханукию зажигают теперь что твой олимпийский факел.
Греки опять победили.

Но и грекам недолго осталось. Всех победил интернет. Однажды на моей лекции юные еврейские активисты (эти хуже всяких греков) сообщили мне, что с древнейших времен евреи вкушали на Хануку пончики. Я, сдержавшись, как можно мягче поправил: оладьи. Потом спросил: а какие? Одна девушка робко предположила: кабачковые? Вот уж действительно, ни эллина, ни иудея.
Благословен Ты, Господь, Бог наш, Царь Вселенной, сотворивший чудеса для наших отцов в те дни, в это время. А понимать это следует так: в те дни были одни чудеса, а в это, то есть в наше, время – совсем другие.