Алла Боссарт. НОЯБРЬ

Ноябрь, не отвлекая цветом,
жовто-блакитным бабьим летом,
спускает запахи с цепи.
В сырой, гриппозный лес ступи,
приникни к бурому кусту
вдохни до спазма остроту
до дрожи вымокшей коры,
вдохни до рези яд рябины,
как в балагане штукари
огонь глотают и рапиры…

Безумие на грани кича,
златая осень герметична,
яйцу подобно Фаберже,
в котором смерти ждет уже
она сама. Стоит без дна
стеклянная голубизна,
но запах переспелой ржи
из норки выманит полевку,
и та, конечно, побежит
промеж стеблей чертополоха,
и хвостиком махнет, и вскоре
яичко вдребезги расколет.

Финал, поклон, сквозняк кулис…
А дальше – длинный, как «Улисс»,
нас ждет загадочный обряд –
путь увяданья ноября,
за плюшем вытертых портьер
ветшают стылые хоромы…
Так гимназический портрет
томит богатством монохрома.

Непредсказуемость ненастья
освобождает нас от власти
надежд, амбиций и тревог
и лишним делает рывок,
или, точней сказать, порыв
из одури глухой поры…
и век за веком меж перин,
на низких облачных полатях
лежит бессильный исполин –
Обломов в стеганом халате,
хранитель русской колеи.
(Илья и родственник Ильи).

Скрипит разбухшая калитка.
В лесу опять полно опят.
На даче, два убрав поллитра,
как в раннем детстве, гости спят.
Мороз и солнце нам не светит…
Давай и мы с тобою, что ль,
уснем в обнимку, точно дети,
покуда не нагрянул Штольц.

2017