Александр Габриэль. Два стихотворения

***
ой ты родина отрада неполадки в головах
сила есть ума не надо впрочем с силой тоже швах
от распылов да распилов лезут нагло в каждый кров
не ландау и вавилов а небензя и лавров

хата с краю ставень хлипкий пыли слой в углах зеркал
у властей взамен улыбки огнедышащий оскал
смерд вылизывай посуду сдай в казну последний грош
здесь винтилово повсюду хошь того али не хошь

заморозили европу и везде победный тон
искандером по укропу да сармат на вашингтон
запад плачет полный злобы затаился до поры
не спасли их долбоёбов боевые комары

чей-то крик влезает в вены словно в комп двоичный код
забывается мгновенно всякий пущенный в расход
не до счастья не до смеха в шумном скопище блядей
тот кто в грузию уехал тот изменник и злодей

встанут в круг иван да марья хоровод сцепив стальной
чтобы ты не думал паря называть войну войной
слепо верь своей отчизне как другие пацаны
чтоб всегда идти по жизни вниз глаза да вдоль стены

запад подлый и голимый страшный ждет его финал
так включи же свой любимый и единственный канал
где слились в едином гимне под потрёпанный баян
йозеф геббельс генрих гиммлер соловьёв и симоньян

***
Я шёл на войну защищать от фашистов страну,
хоть этой войне не с руки называться войной.
Как маме теперь сообщить, что живой, но в плену?
Не очень понятно, что завтра случится со мной,
но где-то в душе ощущаю подспудно вину…

Отчизна встаёт с ревматичных усталых колен,
слагает на карте Европы свои попурри,
но очень за что-то не любит сдающихся в плен,
рокочет, белея от гнева: «Уж лучши умри!».
Ей проще общаться с навеки сошедшими в тлен.

Я воду лакаю разбитым запекшимся ртом,
но кормят неплохо. Вчера раздавали лапшу.
И, тяжесть небес ощущая усталым хребтом,
я еле дышу. Но пока ещё всё же дышу.
Но честно не знаю, что с нами случится потом.

Ночами не сплю. Над бараками стелется дым.
Вдали громыхает. Жарища, и в мыслях разброд.
Мне парнем, как прежде, уже не бывать чумовым…
Я знаю, за что умирать: за страну, за народ.
Но точно не знаю, за что оставаться живым.