Автор: Вот именно тут “кончается искусство, и дышит почва и судьба” – ровно в том самом месте, где женщина в полицейской форме заводит Женю Беркович в клетку и долго ковыряется невидимыми ключиками, сначала отстегивая ее от себя, а потом снимая наручники. Лица́ полицейской, заботливо склоненной над наручниками, почти не видно. Лицо Жени светится. Ее стихи, прекрасные, знакомые многим, вдруг налились таким весом, каким наливается только слово, оплаченное собственной жизнью, кровью, судьбой. В случае Жени – еще и судьбой двух ее приемных дочерей, которые теперь остались без Жени. Судя по всему, надолго. Потому что челюсти, сжавшие сейчас Женю, разжиматься не привыкли – это надо осознавать и не тешить себя иллюзорными надеждами.
Нам предстоит очередной судебный фарс, в котором режиссер, выступающий против терроризма, создавший спектакль-инструкцию, как не попасть в его раскинутые сети, будет назван пропагандистом и поборником терроризма, потому что эксперт N без диплома, лицензии и совести так сказал, потому что следователь N без квалификации и совести так захотел, потому что эфэсбэшник N, у которого отсутствие совести входит в профессию, дал инструкцию ему, а также судье N, которая… В общем, реальность, в которой мы теперь находимся, не сулит Жене ничего хорошего, хотя уж кому-кому, а Жене точно не за что себя упрекнуть – мало кто сделал больше нее, чтобы эту реальность изменить, но отмыть черного кобеля пока еще никому не удавалось.
Читать дальше здесь:
Татьяна Вольтская. Буратино и Карабас-Барабас. Татьяна Вольтская о Жене Беркович и новом театральном деле
Вот именно тут “кончается искусство, и дышит почва и судьба” – ровно в том самом месте, где женщина в полицейской форме заводит Женю Беркович в клетку и долго ковыряется невидимыми ключиками, сначала отстегивая ее от себя, а потом снимая наручники. Лица́ полицейской, заботливо склоненной над наручниками, почти не видно. Лицо Жени светится. Ее стихи, прекрасные, знакомые многим, вдруг налились таким весом, каким наливается только слово, оплаченное собственной жизнью, кровью, судьбой. В случае Жени – еще и судьбой двух ее приемных дочерей, которые теперь остались без Жени. Судя по всему, надолго. Потому что челюсти, сжавшие сейчас Женю, разжиматься не привыкли – это надо осознавать и не тешить себя иллюзорными надеждами.
Нам предстоит очередной судебный фарс, в котором режиссер, выступающий против терроризма, создавший спектакль-инструкцию, как не попасть в его раскинутые сети, будет назван пропагандистом и поборником терроризма, потому что эксперт N без диплома, лицензии и совести так сказал, потому что следователь N без квалификации и совести так захотел, потому что эфэсбэшник N, у которого отсутствие совести входит в профессию, дал инструкцию ему, а также судье N, которая… В общем, реальность, в которой мы теперь находимся, не сулит Жене ничего хорошего, хотя уж кому-кому, а Жене точно не за что себя упрекнуть – мало кто сделал больше нее, чтобы эту реальность изменить, но отмыть черного кобеля пока еще никому не удавалось.
Читать дальше по ссылке, приведенной в блоге.