Катя Марголис

 

Не могу перестать думать об этой девочке, которая чудом выжила в ванной между шестым и седьмым этажом в том самом доме в Днепре. И о другой, пятнадцатилетней Марусе— которая не выжила.

Моя украинская лента— одна огромная рана. Лица и руины, лица-руины.

Моя российская— плач по известным актерам, которых никто из авторов почти лично не знал, а, значит, опять плач по себе и своим ностальгиям.

Я тоже люблю «Мимино» и другие фильмы, которые узнала довольно поздно. Мы росли в доме без телевизора с самого детства. И возможно, поэтому, а ещё из органического неприятия всего советского нашими родителями, даже самык лучшие культовые фильмы и актеры для меня, не играют такой роли (простите невольный каламбур), как для многих моих экс-соотечественников и ровесников-обладателей ТВ.
Я прекрасно понимаю, что от степени врастания в кинокультуру, которая становится кодом, языком и частью идентичности, ощущение потери от известия о смерти любимых артистов у многих куда острее.

И всё же.

Это горе не по близким или родным—а именно по актёрам своей культуры, которые умерли своей смертью в своих постелях. И одновременно —игнорирование лиц и имен тех людей, кто ровно в те же часы умирали в ужасе под развалинами собственного дома, разрушенного страной-ракетоносительницей этой культуры—Россией. Взрослые и дети. Просто люди, которым жить и жить …

И не надо говорить, что одно горе не исключает другое. Я отчетливо вижу, что как раз исключает. Почти у всех.

Поразительный феномен. Россиянам даже сейчас дороже свои кумиры.

Коллективной вины за коллективную войну…не существует. Зато коллективная гордость за свое— это пожалуйста.

Не сравнивай. Живущий несравним.

Актеры никуда не денутся и останутся в фильмах такими, какими мы их и знали. Девочка Маруся сгинула навсегда.

Пока писала— наткнулась на пост Андрея Волны— единственного, кажется, из соплеменников , с кем в этом солидарна.

И ещё. О мертвых ничего, кроме правды.

Великого грузинского актера Вахтанга Кикабидзе не в чем упрекнуть. С началом полномасштабного вторжения он, 84-летний, приложил максимум усилий для поддержки Украины.

И тем печальнее на этом фоне то, что я увидела интервью прекрасной и тоже любимой и мною актрисы Инны Чуриковой . Увы,только сейчас.

И одновременно мне не жаль, что я это увидела.

Потому что это неудобная, но правда. А правда дороже любой сладкой лжи.

Это— об общей отвественности — да, в том числе и за эти слова —всех тех, кто сейчас постит её портреты и свои воспоминания, игнорируя ту имперскую бациллу, которая убила девочку Марусю и ещё десятки погибших вчера от ракеты, которую кто-то проектировал, кто-то производил, кто-то собирал, кто-то наводил на жилой дом и выводил на траекторию нажатием кнопок или курсором, но для начала сделал это всё возможным. Точнее не сделал невозможным.

Люби кататься— люби и саночки возить.

Любишь русскую культуру— прими, как факт.

А вот то самое интервью, которое мне бы очень хотелось —нет, не никогда не читать. А чтоб его не было. Но оно было.

Инна Чурикова: С годами думается как-то больше
(из интервью 09.11.2017)

«Украина? Мне бы очень не хотелось, чтобы было так, как сложилось сейчас… Хочется, чтобы мы помирились при моей жизни.
У меня в загородном доме работают люди с Украины. Правда, мужчина всем хорош, кроме того, что любит выпить порой, но руки золотые… А Ирочка умница, но жизнь заставляет ее бросать дом на Украине, жить и работать в нашем поселке.

Про политику порой заведу разговор, и они признаются: «Да у нас такие охламоны во власти стоят, что мы их сами боимся. Отроешь рот — убьют в одну секунду». Это их слова.

Признаются, что после их революции жить стало еще хуже.

Самое печальное, построено же все на ненависти к нам. Вообще это жуть, когда объединяющей силой становится ненависть. Но это так. Знаете, я в России не встречала людей, которые к украинцам плохо относятся. У нас нет украинофобии, мы не меняем названия улиц, вокзалов и станций метро.
Что такое для меня Киев? Я там играла бесконечно. Люди реагируют абсолютно как здесь. Те же люди, а с людьми можно закрутить как хочешь. Вот и закрутили».

Вот и закрутили. Крышку на горлышке собственной истории, собственной чести и совести. Гвоздь в крышку собственного гроба.

Больше добавить нечего.

Вечная память Марусе и всем убитым вчера.