Александр Габриэль

Свой продлевая век под равнодушным небом,
открытый, как всегда, и другу, и врагу,
хорошим русским я на белом свете не был.
Скрывать сей скорбный факт я больше не могу.

Я русским был, увы, весьма нестрогих правил.
Чтоб это подтвердить — любого расспроси.
Высмеивая власть, я здорово картавил,
надел на нос очки и слушал бибиси.

На тулове носил советскую рубаху,
но, хоть и воплощал интеллигентский слой,
но так и не сходил ни в ссылку, ни на плаху,
да даже и к Кремлю с плакатиком: «Долой!».

Фальшивила моя любительская лира,
петляла вверх и вниз безумная стезя,
что убеждало вновь: в глазах себя и мира
хорошим русским быть практически нельзя.

Я стародавний раб греха или огреха
и внутренней борьбой истерзан мой фасад…
Но если б, скажем, я в Америку приехал,
Господь не приведи, сто сорок лет назад

и, тех печальных лет не выдержав нагрузки
в техасской пустоте я рухнул бы с коня —
то ласково слова: «Какой хороший русский!»
команч бы произнёс, скальпируя меня.