Алла Боссарт. КОВЧЕГ

Если я доживу этот сумрачный год
без твоих снегопадов и антоновских яблок,
без кровавой калины и вербы нагой,
где меня ожидает мой утлый кораблик.

Он не сбился с пути и дождался меня,
хоть простыл, и ослеп, и звенит древесиной,
мы согреем друг друга и выпьем вина
и поплачем над бедной могилкою псиной.

По скрипучим ступенькам поднимусь в мой уют —
он не предал меня, защитил от разора.
Тихий стук еле слышен — это солнце куют.
Кстати, если б вы знали, из какого же сора!

Стружка медная, кровля и бронзовый лом,
и дырявые миски, и осколки снарядов…
Солнцу надо над богом забытым селом
хоть таким появиться, не ломая порядок.

Этот блеклый ноябрьский кислый рассол,
смутный запах до жилок промокшего клёна,
и мозолистой яблони древний мосол,
и ничейной собаки привет удивленный, —

мой мирок, мой кораблик не шибко богат,
берега и суда есть покруче, читали.
Но он мой до гвоздя, слава щедрым богам,
и не ври мне, что это — «Титаник».

Он один устоит, под заштопанным солнцем, Ковчег,
соберет всех последних живых маргиналов парада —
и зверей, и детей, кузнецов, землепашцев, врачей —
и достигнет Австралии, где у нас филиал Арарата.

10.11.22