На Страстной бульвар, зверь печальный мой,
где никто от нас носа не воротит,
где зевает в ночь сытой тишиной
сброшенный намордник подворотни,
Дверью прищемив музыку в кафе,
портупеи сняв, отупев от фальши,
покурить выходят люди в галифе,
мы с тобой идем, зверь печальный, дальше
Где натянут дождь, словно поводок.
Кем? Не разобрать царственного знака┘
Как собака, я, до крови промок,
что ж, пойми меня, ведь и ты — собака.
Сахарно хрустит косточка-ответ:
(пир прошел. Объедки — остаются смердам)
если темнота — отыщи в ней свет,
если пустота — заполняй бессмертным.
Брат печальный мой, преданность моя,
мокрый нос моей маленькой удачи,
ведь не для того создан Богом я,
чтобы эту жизнь называть собачьей?
Оттого ее чувствуешь нутром
и вмещаешь все, что тебе захочется,
оттого душа пахнет, как метро:
днем — людской толпой, ночью — одиночеством.
Александр Кабанов
На Страстной бульвар, зверь печальный мой,
где никто от нас носа не воротит,
где зевает в ночь сытой тишиной
сброшенный намордник подворотни,
Дверью прищемив музыку в кафе,
портупеи сняв, отупев от фальши,
покурить выходят люди в галифе,
мы с тобой идем, зверь печальный, дальше
Где натянут дождь, словно поводок.
Кем? Не разобрать царственного знака┘
Как собака, я, до крови промок,
что ж, пойми меня, ведь и ты — собака.
Читать дальше в блоге.