Автор: «…Жизнь теряет всякий смысл,
если я знаю, как она кончается».
Андрей Тарковский
Помнишь? Конечно же, помнишь,
хоть позабыть был бы рад,
как начинается полночь
в полдень, где время вразлад.
Стонет предвестником боли
мысль на вечернем ветру:
солью в слепом недосоле
тоже когда-то умру.
Стынет на мысли пределе
пламя живого огня –
как у судьбы на прицеле
жизнь будет жить без меня?
Не для меня будут брашна,
хмель, суета, толкотня.
Жизни лишиться не страшно.
Как же она без меня?
Мальчик на выцветшем фото,
что затерялось меж книг…
Стёрлась чудес позолота.
Всё понимает старик.
© 9.9.2019
Виктор Каган. Помнишь? Конечно же, помнишь…
«…Жизнь теряет всякий смысл,
если я знаю, как она кончается».
Андрей Тарковский
Помнишь? Конечно же помнишь,
хоть позабыть был бы рад,
как начинается полночь
в полдень, где время вразлад.
Стонет предвестником боли
мысль на вечернем ветру:
солью в слепом недосоле
тоже когда-то умру.
Стынет на мысли пределе
пламя живого огня –
как у судьбы на прицеле
жизнь будет жить без меня?
Не для меня будут брашна,
хмель, суета, толкотня.
Жизни лишиться не страшно.
Как же она без меня?
Мальчик на выцветшем фото,
что затерялось меж книг…
Стёрлась чудес позолота.
Всё понимает старик.
© 9.9.2019
https://www.svoboda.org/a/28061601.html Поверх барьеров
«И все это, господи, мы»: Учителя Виктора Кагана
В. Каган: В Питере, счастливое место – угол Бородинской и Фонтанки, чуть-чуть наискосок от БДТ. Так что в легендарные товстоноговские времена выскочить в пять часов утра и занять очередь за билетами или встать в очередь, в которую ты записался вчера, было совсем не сложно, это было пять минут.
И. Толстой: Бывший Суворинский театр, прекрасное место. Помните ли вы своего первого учителя? Но я имею в виду не академического человека, не школьного преподавателя, а учителя жизни?
Виктор Каган: Не знаю. Мне очень трудно назвать учителя. Для меня это значит как бы отложить в сторону многих, у кого я учился. На самом деле, учило все. Или не все, но очень многое. Если выделять кого-то, вот учитель жизни — это семья, с бабушкой во главе. Без намеренных уроков. Учили жизни. И еще это человек, которого я встретил, когда в институте учился, доктор Покотинский. Удивительной одаренности человек с очень трудной судьбой.
Но — мастер жизни, я бы сказал. И он меня напрямую учил. У нас была разница в изрядное количество лет, поэтому всякие такие, психологически говоря, роли отцов и детей смешивались. Он меня многому учил, и я многому учился. Вот я бы сказал, по жизни – он…
Виктор Каган
Давно воспето всё и перепето —
любовь и кровь, начала и концы,
и тополиный снег в начале лета,
и канувшие в горе мудрецы.
А ты слова выстраиваешь в строчки
и шепчешь: «Боже, боже, погоди,
ведь всё это не ягоды – цветочки,
и больше впереди, чем позади».
Зачем они тебе – все эти муки
наощупь перешаривать слова,
подыскивать годящиеся звуки,
когда любая новость не нова?
Сознание не поддаётся речи,
но всё-таки не можешь не сказать,
себя губя, себе противореча
искать себя и в слове ускользать.
И льнёт к строке невидимая строчка
ещё неведомая, за собой ведёт
туда, где ждёт нетерпеливо точка,
где всё как надо, всё наоборот.
А сделал это ты или не ты ли
и Муза двигала растерянной рукой –
какая разница, когда из звёздной пыли
струится завершения покой?
© 8.9.2019