«Жавель» и «зэвэль»(к разговору о дихотомии слова). Окончание

Остановимся еще на одном примере раввинистического толкования слов с противоположным значением.
Слова кдуша (святость) и кдэша(блудница) имеют один и тот же корень קדש, который, по мнению рава Матитьягу Глазерсона, автора «Огненных букв», означает «cделать что-то иным, отличить». И далее он пишет: «Если термин «кдуша» используется в положительном аспекте, тогда употребляется полное написание слова קדושה кдуша с буквой ו (вав), которая является одной из букв непроизносимого четырехбуквенного Имени Всевышнего. Кдуша (святость) указывает, что данная вещь или человек выделена для особой цели — служения Всевышнему. А слово кдэша קדשה никогда не пишется с буквой ו (вав). Это означает, что кдэша тоже отделена, но не для служения Всевышнему, а наоборот, она противоположна святости» [1]

Но так ли она (кдэша) «противоположна святости?» Из истории древних времен мы знаем о таком древнейшем религиозном ритуале, как храмовая проституция. В отдельных культурах это был обряд плодородия, символ мистического слияния с божеством. Жрицы любви возводились в ранг культовых фигур. Как жрицы божества они имели особый статус, который даже был закреплён в законах.

Все это не могло не найти отражения в языке. Так что, учитывая эти исторические свидетельства, правомерно сказать, что между кдэша (блудница, жрица любви») и кдуша (святость), а также производными от того же корня словами hакдаша (посвящение) и микдаш (храм) – между этими словами больше семантической общности, чем различия. Такое соединение слов разнородных и даже противоположных по значению говорит об особенностях архаической семантики и древнего словотворчества.

В одном из своих писем к Б.Пастернаку Ольга Фрейденберг, труды которой имеют неоценимое значение для понимания смысловой системы первичных человеческих стадий, писала, что хотела бы поставить во главу угла « мысль о различиях, которые оказываются тождеством», а также «вскрывать генетическую семантику и находить связи среди самого разнообразного». Эти слова, на наш взгляд, можно отнести и к рассматриваемым вопросам. Ведь, соединяя слова, противоположные по смыслу, иврит тем самым устанавливает «связи среди самого разнообразного» и показывает, как разнородные слова на самом деле являются равнозначимыми. Это явствует из генетически обусловленного тождества их семантик, которое восходит к этапу древнего языкотворчества.

Приведем еще одну точку зрения на проблему двойственности или дихотомии слова. По мнению философа А.М. Деборина, «понятия как общее правило рождаются парами, так как они возникали из сравнения, мыслились через сопоставление со своей противоположностью. Например, понятие внутреннего одновременно появилось с понятием внешнего, понятие правого с понятием левого, света с тьмой, покой с движением и т.д» (цит. по книге Шахнович М.И. Первобытная мифология и философия).
В связи с этим закрадывается вопрос: а не соотносится ли это с законом coincidentia oppositorum, что означает слияние, совпадение противоположностей. Этот закон связывается с именем Николая Кузанского(1401-1464), крупнейшего немецкого мыслителя XV века, философа теолога и математика. Принцип coincidentia oppositorum сквозной нитью пронизывает его учение.

Согласно ему, все вещи, представляющиеся нам разными, с точки зрения повседневности и здравого смысла, на самом деле тождественны, так как все они – проявления божественного начала.
В аспекте этого принципа ученый рассматривал и проблему истины, которую он понимал в тесной связи с заблуждением, полагая, что для истины заблуждение требуется как тень для света. Эти идеи о совпадении противоположностей положены в основу его постулатов о тождестве знания и незнания, о совпадении максимума и минимума, о вечном движении и т.д.

Но Сoincidentia oppositorum является ключевым не только в учении Николая из Кузы. Он приобрел весомое значение во всей истории европейской мысли.
Этот принцип, как писал М.Элиаде, известный ученый мифолог и религиовед, «лежит в основе построения и мифологической картины мира, которая представляет собой два противоположных плана. Поэтому, как правило, все мифы дуалистичны, а действующие в них божества имеют двойственную природу. Бог – это жизнь и смерть, свет и мрак, голод и насыщение. Великие богини одновременно являются божествами плодородия и разрушения, рождения и смерти. Вследствие такого представления о двуединстве божественной реальности нет ничего противоестественного в том, что в мировосприятии первобытного человека небытие становится бытием, зло совпадает с добром, профанное совпадает со священным, множественное с единичным» [2]
Николай Кузанский высказывал идеи, которые получили развитие в последующей истории философии. Развернутые интерпретации и просто упоминания концепции Coincidentia oppositorum встречаются в сочинениях Бердяева, Шестова, Лосева. В «Диалектике природы» Ф. Энгельс сформулировал закон единства и борьбы противоположностей и считал его одним из основных в марксистской теории диалектики.
Но помимо всего этого — интерес в следующем. Если дихотомия слова, двойственность его смысла составляет характерную черту древнего словотворчества, то может, диалектическое учение лежит у истоков древнего мышления? А древнее языкотворчество — тому подтверждением. Ведь язык неотделим от мышления. Причем, нередко в языке противоположные значения слов различаются только путем перемены одного или двух звуков, перемещением их.
Взять, к примеру, слово ахлама (выздоровление). Путем перестановки букв в нем можно получить слово махала (болезнь), совершенно противоположное ему по значению. Или взять такие слова, как: тзуна (питание) и знут (блудство, разврат), молитва (тфила) и мерзость, хуление (тифла) и т.д.
Это хорошо иллюстрирует отрывок из книги Шмуэля Йосефа Агнона «До сих пор» [3] Агнон описывает, как он составляет ивритские слова, используя перестановку букв:
«… я стал искать более благозвучные корни. Но почему-то слово шефер, т.е. «красота», потянуло за собой рефеш, то бишь «грязь», а шефа, т.е. «изобилие», стало вдруг пеша «преступление», и даже приятное онег, т.е. «наслаждение», тотчас превратилось у меня в нега, что означало заразу».
В аспекте принципа Coincidentia oppositorum (совпадения противоположностей) древнее словообразование и мышление предстают в ином свете, что дает повод для размышления.
ЛИТЕРАТУРА

1. Глазерсон М. Огненные буквы. — М.: 1997, ISBN 5-7349-0027-3, с.93
2. Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения. Научно-издательский центр «Ладомир» Москва, 1999, с. 303
3. Агнон Шмуэль-Йосеф. «До сих пор». Изд. Ж (книжники) при поддержке семьи Розенцвет. Москва 2012 с. 50 — 51