Даже не знаю, что подвигло меня взяться за этакое «философское толкование» моего понимания, какие люди живут в окружающем нас мире. Но в одном уверен: их можно разделить, как минимум, на три группы.

Контактировал с ними (разными) я, наверняка,  с первых дней моей жизни. Но память запечатлела и сохранила только несколько ярких эпизодов. И, что естественно, я припомнил больше примеров, характеризующих поведение т.н.  «плохих людей». Меньше — «хороших людей». И только несколько — о контактах с, как я их определил, — «всякими людьми». Теперь, наверно, время дать моё толкование признаков принадлежности к обозначенным группам представителей сообщества, в котором нам с Вами суждено жить-поживать …

Какие же  основные качества (в общепринятом понимании) присущи «хорошему человеку»? Ум (мудрость)?  Скорее, да. Сколько бед было, не от зла – от недомыслия совсем «неплохих людей»… Совесть? Да. Доброта (щедрость в делах и поступках) и Доброжелательность? Конечно. Честность и порядочность  ( в поступках и мыслях)? Несомненно. Трудолюбие и Человеколюбие (вне зависимости от настроения и погоды)?  Даже не обсуждается. Открытость в общении? Да. Справедливость? Без неё никак. Обязательность? Без неё тоже плохо. Скромность … Ну, я и  разогнался. Приторможу. Попробуем начать хотя бы с уже перечисленного, а там: по мере надобности можно и дополнить …

А что непременно выделяет из общей массы «плохих людей»? Для меня, «обязательное» в них: жадность, зависть в любых проявлениях (не верю я, простите, в «белую зависть»). Нескрываемое озлобление (а порою, просто, ненависть) по отношению ко всем, кто  чем-то  неугоден. За ними по значимости: непорядочность, лживость, нечистоплотность в поведении и быту. Необязательность — в словах и делах. Можно и замедлиться …

И, наконец, кто они – «всякие люди» — и каково их место в жизни общества, рядом с нами? Присутствие их, вроде бы, незаметно. А Вы разве не сталкивались с полным безразличием к любым Вашим проблемам в общении? Инертность, равнодушие и к Вам, и даже к самим  себе? Полное Бездушие и Наплевательство на Всё и Вся? Или потухшие глаза с немым упрёком (знать бы в чём)? Смирение и вызов-осуждение за бездействие (или равнодушие) одновременно … Не сталкивались? Думаю, вспомните, поднапрягшись …

А теперь обратимся к аргументации моего «права» причислять к той или иной категории тех, с кем мне довелось повстречаться в этой далеко непростой, насыщенной  памятными событиями жизни, начатой в ХХ и перешедшей в ХХI столетие … Страшновато вспоминать, сколько было  пережито за все эти годы. Почему-то, ранние  детские годы (довоенные – с 1937 до июня 1941г. и годы в эвакуации — до марта 1944г.) не запечатлели особо ярких событий и встреч с какими-то  «хорошими» или «плохими» людьми.

Голодные годы (с февраля 1944 – возвращение из эвакуации по вызову) в освобождённом полупустом  Харькове. Школа у старого  кладбища, куда бегали на переменках и где жгли костры между заброшенными  надгробиями. Мечта поесть вдоволь хотя бы хлеба. Все вокруг, вроде бы, относятся друг к другу без проявления особых эмоций,  возвращаясь шажками  в мирную жизнь. И вдруг, как проблеск, вспомнился 1952г., окончание школы -десятилетки, впереди – лето и пугающие непредсказуемостью вступительные экзамены в институт. Я – еврей, закончивший школу без медали, но только с четырьмя «четвёрками». Хочу, как и отец, быть строителем и выбрал Институт, готовящий инженеров  гражданского строительства.  Сочинение написал на «хорошо». Следующий экзамен – математика: на нём «рубят» с пристрастием. Три абитуриента, сдававшие экзамен до меня,  получили два «неуда» и одну, так желаемую проходную «тройку». О более высокой оценке никто и не мечтал. Я расстроен по-особому: один из провалившихся —  мой сосед по дому и друг — одноклассник Алька (Олег К. — по паспорту). Как ни странно, я «собрался» и «ожесточился». Открыл роковую дверь и шагнул навстречу Судьбе. Взял билет и назвал его номер. Три вопроса – задачи.  Пустой лист бумаги со штампом для записи ответов. Решил всё (мне показалось) на одном дыхании. Иду к столу — к экзаменатору: сухощавый седой человек с острым пронизывающим взглядом … Быстро просмотрев мой листок и не спросив у меня ничего,человек берёт из лежащих на столе другой билет и вручает его молча мне, указывая    движением головы путь к месту, откуда я только пришёл.  Не могу вспомнить, почему я  тогда даже не задал  вопроса о втором билете. Почти автоматически я  сел на место  и практически без задержек, на одном порыве, записал ответы на поставленные вопросы. Скорее почувствовал, чем увидел, обращённый на меня взгляд экзаменатора, приглашающий к столу. Подошел, присел на стул в ожидании «приговора»: моя открытая экзаменационная книжка лежит на столе… И тут, почти в трансовом состоянии, я непроизвольно беру третий билет, который мне хладнокровно, без всяких  пояснений, вручает экзаменующий. Возвращаюсь на своё место и только теперь  обращаю внимание на то, что из трёх сдававших экзамен в комнате я остался один. Не помню, как и что я делал, но, очевидно, задачи третьего билета тоже решил. Отдал результаты и, стоя, ожидал, пока учитель, просмотрев мои ответы, что-то записал в мою книжку, закрыл её и сунул в мою протянутую руку, внимательно посмотрев на меня долгим взглядом. Ещё запомнил испуганно — настороженные лица ребят за дверью в коридоре, когда я появился перед ними. Кто-то взял у меня из рук экзаменационную книжку, открыл её и … ахнул: «Отлично».  Неудивительно: как я узнал позднее, это была единственная «пятёрка» на экзаменах по математике  на нашем факультете в том памятном году. И ещё: я навсегда запомнил «тирана» — экзаменатора: его звали  –  Георгий Николаевич Литвин. Он был к.т.н. и в дальнейшем читал нам курсы теоретической механики и сопротивления материалов. Интересно завершение этой истории и выводы из неё. Прошло много лет. Я уже жил и работал в Риге, наезжая периодически (1-2 раза в году) в Харьков, где оставались жить   мама с отцом и младшая  сестрёнка. Где-то в  начале 80-х ( мамы уже не было, сестра была замужем и жила с отцом), в конце лета или ранней осенью, во время очередного ритуального  посещения 2-х  кладбищ, где были похоронены порознь  мама и мамина мать,  произошла необычная встреча. На старом уже закрытом кладбище я чуть отошёл от могилы бабушки, где сестра собирала опавшие листья и  выпалывала сорняки. Буквально в нескольких метрах от могилы бабушки, по другую сторону прохода между рядами захоронений я заметил за оградой, у подножия памятника, согнутую фигуру человека в светлом плаще с букетом цветов в руке. Он пытался поместить цветы  в стеклянную банку с водой, стоящую на мраморной плите надгробья. Не рассмотрев лица этого человека, я, обернувшись, что-то спросил у сестры. Когда сестра приподнялась и отвечала мне, человек с цветами быстро распрямился, повернулся в мою сторону и неожиданно хрипловатым низким голосом спросил: « Вы – Коган»? Было чему удивиться: я, можно сказать, потерял дар речи и, что, наверно, объяснимо, чуть слышно пробормотал: «Да…». Передо мной стоял согбенный, сухой низкорослый человечек с редкими седыми волосёнками на почти голом черепе. Но это был узнаваемый Г.Н. Литвин – учитель, принимавший у меня вступительный экзамен по математике в далёком 1952 году и обучавший потом меня сопромату. Его подвыцветшие глаза,  как и много лет назад, буквально пронзили меня насквозь. Ошеломлённый я не сразу пришёл в себя… Мы коротко пообщались: Учитель куда-то  спешил. А я ещё долго осмысливал произошедшее, пытаясь понять, как «такое» могло случиться. Почему этот человек узнал (после столь долгого перерыва!) меня – одного из многих своих бывших  студентов,   даже не видя, … только по голосу? Невероятно … Чем я  мог так надолго запомниться ему? Да, я успешно учился все 5 лет: закончил институт с «красным дипломом» (на одни «пятёрки»). Делал какие-то  доклады на студенческих конференциях, играл за институтскую команду в волейбол. Ну и что из этого следует? Единственное разумное объяснение произошедшего события: особенность характера этого удивительного  человека и «неизгладимое» впечатление от моего «вступительного экзамена по математике». А, может быть, и «пристальное заинтересованное(?) внимание» ко мне в процессе постижения наук … Впрочем, это всего лишь домысел. Резюмирую: Георгия Николаевича Литвина я, не колеблясь, отношу к «хорошим людям». Назову только некоторые из качеств, которые мне посчастливилось разглядеть в нём: мудрость, справедливость, совесть, честность и (из неназванных выше качеств) заинтересованность и «добрая» память. Почти всех людей, с которыми я поддерживаю доброжелательные отношения в последние годы, я отношу к т.н. «хорошим людям»: прочие просто отсеялись … Должен с горечью отметить, что не всех — из даже оставшихся близких родственников — я могу отнести к «добрым людям». Зависть, жлобство, безразличие  и чёрствость, как ржавчина, разъели души многих из этих людей, которые казались раньше такими  близкими и понятными … Время и среда меняют людей порой до неузнаваемости. Да и сами мы, надо понимать, становимся с возрастом другими и не всем нравимся …

Не так просто вспомнить особо ярких «плохих людей». Наверное, потому, что от них стараешься поскорее забыть: вычеркнуть из памяти. Проще припомнить о явных проявлениях зависти, подлости, неблагодарности из разных конкретных  событий … Часто ли  Вы видели искреннюю радость в глазах Вашего окружения при Вашем очередном успехе? Задумались? Из моего опыта:1959 год. Я уже 2 года работаю инженером в одном из крупнейших проектных строительных  институтов  Харькова. Поступил туда в июне 1957г., через 10 дней  после защиты диплома, отказавшись от аспирантуры в институте, который закончил. Работать начал, не отгуляв даже положенного отпуска: нужно было  занять освободившуюся вакансию (работа считалась престижной!). Начал довольно «шустро», был замечен и подключен к интересной разработке по новой технике. Работали над проблемой замены стальной стержневой арматуры в специальных железобетонных конструкциях на высокопрочную из стеклопластиков, исключающую коррозию от блуждающих токов. Искали способ надёжной анкеровки концов стержней такой арматуры при её предварительном натяжении. Искали долго и безуспешно. И вдруг меня осенила простая и оригинальная идея: помогло студенческое увлечение механикой грунтов («копался» в теории и делал доклад на кафедре, на 4-ом курсе). Испытания образцов предложенного мною механического устройства оказались успешными и я как рационализатор был отмечен премией  аж в 150 руб. Однако, «вознёсшись», я не удовлетворился этим  и подал в январе 1959г. от себя лично, не имея никакого опыта  (заметьте: не через БРИЗ —  от имени института!), заявку на изобретение в Комитет по делам изобретений при Совмине СССР. Всё было сделано собственноручно, без чьей-то помощи и советов.  Неожиданно абсолютно для всех через 10 месяцев, без всякой переписки (уникальный случай: в последующем я много раз имел дело с весьма длительной и часто безуспешной  бумажной волокитой по другим заявкам), я получаю в конверте на домашний адрес своё первое «Авторское свидетельство» №126247 от 22 ноября 1959г. Автор – В.С.Коган. 

 

И всё. Поскольку заявка была от частного лица, то я не получил даже разового небольшого вознаграждения, выплачиваемого обычно  всем авторам, когда заявки подаются от имени организации… Бог с ним, с этим вознаграждением.  Знал бы я, что начнётся… Сколько очень недоброго я увидел в глазах большинства товарищей, работавших рядом. Какой-то неприязни и даже злости (за что?). Вместо ожидаемых поздравлений с первым, как я считал, «творческим  успехом». Ничего подобного: какая-то «полоса отчуждения», как-будто я что-то у них  украл или совершил недостойное. Повезло: это «отчуждение» длилось ровно  до тех пор, пока все не узнали, что мне за мой «подвиг» ничего не светит… Были все эти люди «плохими» и насколько? С одним из них, кстати, я позднее подружился и поддерживал хорошие отношения до отъезда из Харькова в 1971г. Уже в Америке мои земляки по Харькову напомнили о «добрых чувствах»… При первой же встрече (1997г.) приятели по Харькову (дружили семьями) меня жёстко предупредили, что в долг никому не дают: давние друзья не вернули им  крупную сумму… Очень «сочувственно» они  относились к моему «обживанию» Америки и особенно к трудоустройству. Были очень удивлены и возмущены, когда я (будучи уже 10 лет доктором инженерных наук) предложил одной американской компании идею “know–how” в энергосбережении и затем  трудился по их заказу  над оформлением  заявки  на патентование этой  идеи в США  («Взялся не за то!»). Они же  буквально «позеленели от радости», когда этот патент был получен (2009г.). Но возмущение  этих же  людей достигло предела после моего обращения  к давнему увлечению поэзией и написания (с последующим изданием в Чикаго, 2008-2010гг.) первых 3-х альбомов многотомного  Сериала о Живописи («НОВЫЙ ВЗГЛЯД») с  моими комментариями в стихах («Совсем свихнулся на старости лет: стихи писать начал!»). Впрочем, удивляться к этому времени я уже перестал, выслушивая постоянные  нытьё и стенания от других знакомых-ровесников  и родственников о «тягостях жизни в этой стране». Каюсь: так и не смог понять этих людей, прозябающих  в ожидании благ земных  при нежелании «пошевелить мозгами или руками» …  «Синдром иждивенчества» и зависти к чужим успехам, мне кажется, охватил огромную массу людей зрелого возраста – выходцев из тех мест, откуда мы с Вами попали в этот Мир. И, наконец, самый свежий пример. Несколько недель назад одна из знакомых, попросив у меня распечатать  экземпляр последнего из моих альбомов об  американской живописи (подарок к какому-то юбилею её друзей ), смущаясь, вдруг тихо поделилась: «А знаете, Валерий, сколько у Вас недоброжелателей: Вы в таком возрасте ещё изобретаете что-то и книжки пишете»? Что я мог ответить этой женщине? Просто мысленно  поставил ещё одну «галочку»  в виртуальном списке безымянных «недобрых людей», постоянно «помнящих»  обо мне…  Значит, я ещё кого-то интересую и «не забыт».

Теперь о «всяких людях». До сих пор в глазах встреча с давним знакомым , с которым не общался много лет и встрече с которым искренне обрадовался, посетив родной город в конце 70-х. Остановился, помню, я   тогда, как обычно, в квартире   своих  родителей, где жил с 1944 до женитьбы. Встретились  мы дома у знакомого: пригласил он меня  на «рюмку кофе». Вспоминали, перебивая друг друга, сотоварищей по совместной работе и по спорту (вместе играли несколько лет  в одной клубной волейбольной команде). За год до этого, в Москве, я  встречался с нашим общим хорошим  знакомым (бывшим харьковчанином), одиноким и тяжело заболевшим к этому  времени (онкология, последняя стадия). Рассказал о его последних днях, как проводили его в последний путь и  о тех друзьях , кто узнав, съехались  на похороны… В ответ: холодный взгляд и короткое леденящее: «Валера, впредь, пожалуйста, запомни — меня никакая негативная  информация  ни  о ком не интересует … ». Я, признаюсь, просто  оторопел. Поспешил распрощаться и ушёл. Это была наша единственная и … последняя встреча. Хотя, вспоминаю, приезжая неоднократно  в Ригу позднее, этот «друг»  искал встречи…  Думаю, всегда отказываясь под каким-то предлогом,  я  имел моральное право  не встречаться с этим представителем  «всяких», а, может быть, даже  с «плохим» человеком? Судить Вам, дорогие Друзья…

Поднятая тема, надеюсь, заставит Вас, дорогой Читатель,  внимательно «оглядеться вокруг», осмыслив, кто мы есть  сами и к какой категории отнести тех людей, с кем постоянно или изредка общаемся и идём рядом по жизни …

Справка об авторе:

Родился (1934), учился (1941-2002), трудился (1957 — 1997).
Закончив учиться, женился (1957; 1977).
К Науке тянулся — стремился:
Творил и чего-то добился.
Новьё предложив , защитился (1983).
Развив — углубив, утвердился
И степени Дока добился (1993).
Патенты влекли. И Поэзия тоже:
Душой понимал, что к стихам расположен.
Сотрудником был АПН, между делом:
Признали, трудился с душою, умело.

Написано много, страниц всех не счесть:
В строительство Новое думал он внесть.
Успел на Земле кое-что он оставить,
Науку российскую чтобы прославить.
Был Харьков освоен (1957 -1971)
и далее Рига (1972 -1997).
Года пронеслись, словно молния, — мигом..
И грянул уже ( 04.08.2009 ) Век,  прожитый без кварта.
Но вдруг осенило: К стихам. И — со Старта.
Есть  Живопись разная: мы с Нею рядом.
А что , если всё оценить Новым взглядом?
Припомнился «Шторм»: полотно Айвазяна.
А «Осень» и «Волга» — кисти Левитана?
Прозренье: Осмыслить в Стихах, а не в Прозе !
Законный вопрос: «Тебя, друг, не заносит?»
Альбомы, наверно, не так уж случайны …
Создание их — Просветленье Сознанья:
«Я, что не у Дел и закончен мой Труд?»
Кто знал меня прежде, теперь не поймут …
Скажите, Кто ходит в поэтах под Богом?
Вы правы: Средь них оказался  . . . . . . . . . . . .

                                                                           ( Вал Коган )