Автор: Если бы это было переведено на немецкий — был бы гимн НСДАП:
Маяковский Поэма В.И.Ленин
Eдиницa!
Кому она нужна?!
Голос единицы
тоньше писка.
Кто ее услышит? —
Разве жена!
И то
если не на базаре,
а близко.
Партия —
это
единый ураган,
из голосов cnpeccoвaнный
тихих и тонких,
от него
лoпaются
yкpeплeния врага,
как в канонаду
от пушек
перепонки.
Плохо человеку,
когда он один.
Горе одному,
один не воин —
каждый дюжий
ему господин,
и даже слабые,
если двое.
А если
в партию
сгрудились малые —
сдайся, враг,
замри
и ляг!
Партия —
рука миллионопалая,
сжатая
в один
громящий кулак.
Единица — вздор,
единица — ноль,
один —
даже если
очень важный —
не подымет
простое
пятивершковое бревно,
тем более
дом пятиэтажный.
Партия —
это
миллионов плечи,
друг к другу
прижатые туго.
Борис Маркович,
известно, что у революции всегда и везде были певцы высочайшего класса. ВОР (!!) – не исключение.
Это рассмотрено, например, в http://www.peremeny.ru/blog/12988:
«Серебряный век перьями своих лучших поэтов готовил для нее (русской революции) психологическое (и идеологическое) обеспечение…
«Какому хочешь чародею отдай разбойную красу», — разрешал Блок Руси, он называл её своей женой. И накликал: осенью 1917-го чародей пришел за своим. Он был лыс, картав, невысок ростом, зато с харизмой. Русь не устояла.»
Маяковский был (по памяти) «…первый в мире поэт масс», Цветаева. А от себя добавлю – и самый талантливый.
Не знаю, Артур. Может быть, вы и правы. У германской революции 1933 были, наверное, свои талантливые певцы … Я вот не далее как вчера нашел одного талантливого организатора. Надо бы поставить в Блоги запись о нем, может быть, после пригодится …
Марши и идеологии любителей маршей при всей разнице идеологий удивительно — хотя что тут, собственно, удивительного? — похожи.
Виктор КАГАН
* * *
» Свет фонарей расплывчат, мутен, шаток.»
Галина Гампер
Все проходит. И это пройдет.
Но мгновение длится счастливо,
как витающий в воздухе йод
невидимкой над гладью залива.
Все пройдет. И я тоже пройду,
как проходят любовь и простуда,
как проходят сомненья в бреду
и дурная от счастья причуда.
Все пройдет. И останутся тишь,
шелестящая шепотом вечность,
чистый снег, опадающий с крыш,
предрассветная мягкая млечность.
Все пройдет. Я пройду. А пока
даждь мне днесь до мгновения длиться,
когда примет в ладони река
влет подбитую душу, как птицу.
Утекает по капле вода
между пальцев сурового Бога.
Фонаря покачнулась звезда.
В никуда протянулась дорога.
Ночь. Дежурный аптекарь в тоске
фонарю за окошком кивает.
Одинокий король на доске
сам с собою в пятнашки играет
или в классики …
Кто разберет?
Да и это к рассвету пройдет.
Вместо маршей и кулаков громящих — вспомнил про одинокого короля
из Ваших стихов. И лучше вспомнить я не смог.
ЕХО, в переводе А.Гелескула
2 Июнь 2013 By Борис Тененбаум
СЕСАР ВАЛЬЕХО, в переводе А.Гелескула
ПАРИЖ, ОКТЯБРЬ 1936
Я здесь единственное, что не возвратится, –
к моей скамейке, к замыслам и бредням,
к поступкам и штанам моим последним
и ко всему, в чем есть моя частица.
Я здесь единственное, что не возвратится.
К Полям ли Елисейским или к Сене
за Лунный сквер уйдет мое рожденье,
простится смерть и больше не вернется,
и в сутолоке, словно в запустенье,
моя людская схожесть обернется
и по одной отпустит свои тени….
Ссылаюсь на Вашу заметку ,подтверждающую, на мой взгляд, что все партии приходят
и уходят, меняются лозунги и марши, а переводы А.Гелескула , испанская
(как и любая — настоящая) поэзия остаются. И остаётся хрупкая человеческая Единица
с её голосом,»тоньше писка», который нужен всем нам.