Предновогодние мотивы. О стихотворениях Семена Кесельмана.

Предновогодние мотивы. О стихотворениях Семена Кесельмана.

 

Моя мама очень любила литературу и к нам домой приходили журналы «Новый мир», «Звезда», «Знамя» и другие. А сегодня я хочу вспомнить произведение Валентина Петровича Катаева «Алмазный мой венец». Именно оно приохотило меня к изучению богатейшей российской библиографии и, самое главное, к поисковым краеведческим исследованиям. Валентин Петрович тогда многих заставил расшифровывать персонажей своего романа. Помню, как я рылся в фондах Герценки и тоже расшифровывал их. Неизгладимое впечатление произвели на меня тогда стихи поэта, которого Катаев зашифровал под псевдонимом «эскес».

С большим трудом, но я все-таки расшифровал его. Это был Семен Кесельман. В библиографических справочниках я нашел названия одесских альманахов, где печатались его стихотворения: «Шелковые фонари» и другие. В ту пору я бывал в командировках в Москве и всегда по работе посещал Библиотеку им. Ленина. Заказал все эти альманахи. Это замечательные издания, исполненные с учетом всех библиофильских канонов, на очень качественной бумаге сиреневого цвета. Особенно меня восхитило название издательства «Спорт и наука». Его могли придумать только одесситы с присущим им чувством юмора. Я заказал микрофильмы этих альманахов и, приехав домой, сделал их фотокопии, которые переплел. Других возможностей тогда не было. Ксерокс тогда уже был в Ленинке, но в день принимали заказы не более, чем на 5 страниц текста, а командировка у меня была короткая.

Позднее эти фотокопии альманахов я передал в нашу Герценку.

 

Вот некоторые из замечательных стихотворений Семена Кесельмана:

 

ЗИМНЯЯ ГРАВЮРА

Воздух ясен и деревья голы,
Хрупкий снег, — как голубой фаянс;
По дорогам Англии веселой
Вновь трубит старинный дилижанс.

Вечер тих. За дальней снежной крышей
Гаснет в небе золотая гарь;
У таверны, над оконной нишей
Гном зажег решетчатый фонарь.

У ворот звенит твоя коляска,
Ты взошла на скользкое крыльцо, —
У камина вспыхнувшая сказка
Озарила бледное лицо.

Наше счастье юное так зыбко
В этот зимний, в этот тихий час,
Словно Диккенс с грустною улыбкой
У камина рассказал о нас.

 

АГНЕССА

Лишь только в сумраке закроют двери
И грусть моя сольется с полутьмой,
Из синевы далеких повечерий
Плывет в мечтах старинный Кентербери,
Засыпан белой английской зимой.

Я вижу Вас, притихшая Агнесса,
И розы платья Вашего цветут
То в церкви, где звенит простая месса,
То у камина, где школяр-повеса
В скрипучем кресле учит скучный ut.

Я помню голос нежный и несмелый,
Каштанов треск на золотых дровах,
Когда померкнет день оледенелый, —
И ветвь темнозеленую омелы
Над очагом веселым Рождества.

Вы плачете, Агнесса, Вы поете
О юности фарфоровой, — как встарь,
Мелькают дни в стремительном полете:
Над книгой сказок в ветхом переплете
Весна качает голубой фонарь…

Все тише песня синих повечерий;
В глухом снегу сверкающей пурги
Все призрачней старинный Кентербери.
Бледнеет ночь, — и у стеклянной двери
Я слышу Ваши тихие шаги.

 

 

 

СВЯТОЙ НИКОЛАЙ

Прибой утих. Молите Бога,
Чтоб был обилен наш улов.
Страшна и пениста дорога
По мутной зелени валов.

Печальны песни нашей воли,
Простор наш древен и велик,
Но нас хранит на зыбком поле
Прибитый к мачте тёмный лик.

Туманны утренние зори,
Плывет сентябрь по облакам;
Какие сны на синем море
Приснятся тёмным рыбакам?

Темна и гибельна стихия,
Но знает кормчий наш седой,
Что ходят по морю святые
И носят звёзды над водой.

* * *

Я жду любви, как позднего трамвая,
Гляжу во мглу до слез, до боли глаз,
Творя волшбу, чтоб точка огневая
В конце пустынной улицы зажглась.
Я жду. В душе, — как Млечный путь в цистерне, —
Лишь отраженья зыблются одни.
И грезится, что в сырости вечерней
Уже скользят прозрачные огни. 

 

 

Думаю, что прекрасные стихотворения Семена Кесельмана доставят радость многим высоким сетевым друзьям.

 

 

Александр Рашковский, краевед, 29 декабря 2012 года.