Автор: Иннокентий Иванов. Пушкин и остальное
[мнение обозревателя к царскосельской дате]
Когда читаешь Маяковского, чувствуешь кожей, как он перелопачивает эти тонны словесной руды. Как рифмы даются ему с трудом. Со скрежетом. Не потому, что не может их родить, а потому что, чтобы их родить , он должен мучиться. Молодой Бродский — такой же гениальный Поэт, как Бродский старый (хотя до реальной старости он не дожил). Но молодой Бродский наследует Пушкину и Ахматовой, а старый с трудом рифмует через строчку, как через губу, прозу. С трудом — не значит, что ему было трудно. С трудом — значит, что у читателя остается такое ощущение. Старый Бродский — рифмующий прозаик. А слово «прозаик» пишется с маленькой буквы.
Пушкин — хоть и наше все, но все время подвергается сравнению. Помню из школы: Пушкин или Лермонтов? Если ты молодой и ярый, то выбираешь Лермонтова. А если просто отличник, то Пушкина. Даже если фразу «Кто в молодости не был радикалом — у того нет сердца, кто в зрелости не стал консерватором — у того нет ума» приписали Черчиллю, она [эта фраза] мудра и точна.
Если ты молод, ты можешь предпочесть Лермонтова, Цветаеву и позднего Бродского. Но если ты поумнел с годами, то выберешь Пушкина, Ахматову и молодого Бродского. «Почему Пушкин?» — спросите вы. А потому, что он говорит с читателем на понятном и сегодня языке. Его образы не устарели, а его герои (Онегин, Ленский, Сильвио, Дубровский, Германн, Швабрин) — абсолютные типажи или архетипы (как модно говорить). Поэзия по сути своей — это любовь. Или Любовь (с большой буквы), а Пушкин — это воплощение любви.
Все помнят «Я помню чудное мгновенье». Но у Пушкина есть и более точное признание в любви. Всего шесть строчек. Это стихотворение «Циклоп». 1830 год. Пушкину 31. Он страшен и прекрасен. Он похож на обезьяну, как пишут современники, но он соблазнит любую. Потому что он не просто гений и Поэт, а потому что он легок, а его талант — дуновение. Пушкину 31. Он через год станет мужем, и это сведет его в могилу. Женитьба — ненужное было дело. Хотя если бы Пушкина не убили, то, может, и Пушкина бы такого у нас не было. Как не было бы Есенина, Ахматовой и Бродского. Они — это все пушкинская, магистральная для русской Поэзии, линия.
Источник: газета «Вечерний Санкт-Петербург» № 36 (836), Иннокентий Иванов.