АНОНС НЕОПУЛИКОВАННОЙ СТАТЬИ «Евреи, оставьте в покое Томаса Манна»

АНОНС  НЕОПУЛИКОВАННОЙ СТАТЬИ

«Евреи, оставьте в покое Томаса Манна»

Слишком большой материал для отзыва под статьей, поэтому помещаю в блог.  Сперва, вместо эпиграфа:

Евгений Майбурд 
— 2018-07-04 21:44:41(809)

Подмена предмета — частое явление у людей, которым нечего ответить по существу. Но от вас я такого не ожидал. Я высказался не о работе Маннов в Журнале ХХ век, а о ваших словах в адрес ранних новелл Томаса М.
Ну и конечно, обсуждать неопубликованную статью- это одно, а пнуть ее мимоходом — это нормально. Имею в виду » несуразностей, высказанных обычным у Вас безапелляционным тоном». Что это, если не полемика с неопубликованной статьей? Может все же, дать возможность читателям решать, у кого больше несуразностей?

 

Евгений Беркович 
— 2018-07-04 22:07:40(810)

Евгений Майбурд
04.07.2018 в 22:44
Ну и конечно, обсуждать неопубликованную статью- это одно, а пнуть ее мимоходом — это нормально.

Дорогой Евгений, по-моему, нормально: Вы в своем комментарии дали анонс своей неопубликованной статьи, а я дал анонс своего неопубликованного ответа на нее. Остается дождаться публикации, и пусть читатель судит. Удачи!

*   *   *

Такой вот обмен мнениями у нас случился.  Что я написал?  Только упомянул о неопубликованной статье — в связи с тем, что написал  Е. М. Беркович. в последнем выпуске «Старины» о ранних новеллах Т. Манна.  Чем ответил Редактор?

«Публиковать Вашу статью без комментариев редакции нельзя, ибо в ней много несуразностей, высказанных обычным у Вас безапелляционным тоном, так что неподготовленный читатель может оказаться сбитым столку».

Если мое просто упоминание назвать анонсом, тогда реакция Редактора – это не анонс, а общая оценка моей статьи, сделанная авансом для «неподготовленного» (не знакомого с моей статьей)  читателя.  Такие оценки позволительно делать только после публикации статьи – в своем ответе на нее, где должно быть представлено  достаточно оснований.

Естественно, я не могу снести публичного охаивания своей статьи, которую  Е. М. Беркович не спешит публиковать.

Считаю своим правом, поэтому, показать, о чем идет речь, и опубликовать отрывки из неопубликованной статьи.  Это и станет ее анонсом.

Из названия моей статьи можно увидеть ее направленность.  В свое время, как  многие могут помнить, мне пришлось защищать антисемита от клеветы со стороны разнотипных «борцов с антисемитизмом».  Здесь моя задача проще и благороднее – защита доброго имени великого писателя от обвинений, которые на поверку оказываются мало (или совсем не) обоснованными.

*   *   *

Вот цитата из Берковича («Томас Манн меж двух полюсов»):

«Если с гомоэротикой Томаса Манна современным исследователям все более или менее ясно, то споры о юдофобии автора «Иосифа и его братьев» не затихают до сих пор. Обвинить в неприязни к евреям художника, написавшего выдающийся роман из еврейской истории, на первый взгляд, кощунственно… И все же в жизни Томаса Манна сочетались скрытый антисемитизм протестантского бюргера и демонстративный филосемитизм активного противника нацизма, духовного лидера антигитлеровской эмиграции».

Резюмирую: имел место «скрытый антисемитизм», а филосемитизм был «демонстративным» — т. е. лицемерным.  Нахожу это (не раз повторяющееся у г-на Берковича) обвинение весьма серьезным.  Какие к тому основания?  Со всем этим стоит разобраться.  Ибо слишком велико имя Томаса Манна, чтобы оставлять без внимания подобные вещи.

«По-человечески это понятно – продолжает г-н Беркович. — Как может быть антисемитом автор тетралогии «Иосиф и его братья», женившийся на девушке из еврейской семьи, имевший лучших друзей-евреев, лучших издателей-евреев, лучших читателей-евреев? Как назвать антисемитом писателя, страстно обличавшего антисемитизм во многих публицистических статьях, докладах, выступлениях по радио, которые, в частности, транслировались на воюющую Германию и служили делу антигитлеровской пропаганды?»

Пожалуй, назвать такого писателя антисемитом никак нельзя.

Но если очень хочется, то можно.

 

Г-н Беркович цитирует автохарактеристику Томаса Манна как «убежденного филосемита» и продолжает:

«Правда, у внимательного читателя художественных произведений Томаса Манна, закрадывается некоторое сомнение в истинности его самоопределения как «убежденного филосемита». Оставим пока в стороне тетралогию «Иосиф и его братья» и написанный в 1909 году роман «Королевское высочество». Почти во всех других романах и новеллах Манна в числе персонажей присутствуют евреи, и практически все они представлены откровенно негативно».

Ну, если «оставить в стороне» то, что не ложится в заданную схему, тогда можно говорить, что «почти во всех других… в числе персонажей присутствуют евреи, и практически все они представлены откровенно негативно».  Удобный прием, но не вполне безупречный, мягко говоря.  Конечно, можно «оставить пока в стороне», но вряд ли допустимо затем просто забыть, как будто этого просто не было, и то, что остается после вычитания, относить «почти» ко всему художественному творчеству  писателя.  И к его личности вдобавок.

Нужно запомнить хорошенько: во всех случаях, когда г-н Беркович говорит  об антисемитизме как об общей черте художественного творчества Томаса Манна и, тем более, души писателя, он намеренно забывает о грандиозной эпопее Иосиф и его братья, не говоря уж о романе Королевское высочество.

Антифашистская публицистика Манна была лицемерием, тогда как подлинные его взгляды проявлялись в художественном творчестве?  Круто!  Но такой вывод подсказывает вся аргументация г-на Берковича.  О романе Доктор Фаустус пока говорить не будем.  Давайте посмотрим, какие улики находит г-н Беркович в ранних новеллах Томаса Манна.

В «Glaudius Dei» уважаемый доктор находит свидетельство антисемитизма автора в его изображении владельца художественного салона Блютенцвейга:

«Его обхождение с богатым покупателем, собирающимся купить бронзовую статуэтку девушки, выражает заинтересованность в прибыли, превосходящую нормальное желание продать товар» (курсив мой – ЕМ).  Блютенцвейг, «потирая руки, суетился вокруг него, нахваливая молодую девушку всеми вокабулами, какие только мог подобрать» [Манн, 2011c стр. 203]. Внешность хозяина салона, мужчины «с короткой каштановой бородкой и карими же блестящими глазами», тоже лежит в русле стереотипов о евреях. Автор, как водится, обращает внимание читателя на нос персонажа, в данном случае «нос его чуть распластался по верхней губе, так что он постоянно с легким шипением сопел в усы».

Меня очень заинтересовало место, которое я выделил курсивом.  Загадочная фраза.  Что она значит, я, экономист, постичь не в состоянии, поскольку «нормальное желание продать товар» как раз и есть заинтересованность в прибыли.  И поскольку это то же самое, одно никак не может «превосходить» другое.  Единственный смысл, который я нахожу здесь, — это искусственно сгустить «проявление антисемитизма» у автора, нагнетая образ алчности, отсутствующий в оригинале.  Что г-н  Блютенцвейг – еврей, звучит в его фамилии.  А что касается его носа, тут как раз не все однозначно.

«Крупный горбатый нос властно выступал над мясистыми губами» — это кто?  Это антипод г-на Блютенцвейга – Иеронимус, «словно скопированный с портрета Савонаролы», как замечает г-н Беркович.  Я бы сказал: скорее, это сам Савонарола, попавший в XIX столетие.  Не случайно же совпадают имена (Иероним = Джироламо).  На известном портрете Савонаролы все это есть, и нос и губы, и клобук на голове, как у «юноши» в рассказе.

Но большой нос крючком у Савонаролы, это нормально, а нос Блютенцвега – это антисемитизм.  Ибо никаких больше следов последнего г-н Беркович в этой новелле не нашел.  Ах, простите, там еще кое-что:

«Читателю не нужно больше объяснять, кто по происхождению этот персонаж. Три стандартных клише из антисемитского арсенала – крючковатый нос, меркантильность и презрение к высокому – и портрет еврея готов», — пишет г-н Беркович.  И вот что мы читаем:

«Меркантильное отношение к произведениям искусства и святым для верующего человека символам страстно обличает юноша Иероним, словно скопированный с портрета Савонаролы»…

Сожалею, но никак не могу присоединиться к юноше Иерониму, которого г-н Беркович недвусмысленно одобряет.  По-моему, обличать меркантильное отношение к произведениям искусства, говоря о торговце именно произведениями искусства, это, извините, ересь.  В данном случае, произведения искусства суть такие же товары, как шляпы или сосиски с капустой.  Понятно, что бизнес этот, как и всякий другой бизнес, есть занятие общественно полезное, — он сводит продавцов с покупателями.

Всякий бизнес может быть успешным, только если торговец в совершенстве знает свой товар.  Продающий шляпы должен знать все о фасонах, модах, материалах и т.д. Он иногда может отсоветовать покупателю что-то и помочь выбрать что-то получше. Торговля произведениями искусства может быть успешной, только если торговец обладает художественным вкусом и чутьем.  Он должен хорошо разбираться в искусстве, иметь широчайший кругозор, уметь отличать подлинное от подделок и пр.  Короче, он должен любить искусство, иначе прогорит.  «Презрение к высокому» — стопроцентная выдумка г-на Берковича.

Похоже на то, что если кто и оказался во власти «стандартных клише», так это сам уважаемый г-н Беркович.

Новеллу «Тристан» я перечитал дважды с большим удовольствием, но там просто непонятно, где и в чем мог г-н Беркович отыскать «антисемитизм».  Даже крючковатых носов нет.  Ну, никаких зацепок.  Но оказалась под рубрикой. До кучи, что ли?

О новелле «Кровь вельзунгов» разговор не простой и длинный.  Не в последнюю очередь потому, что история этой новеллы вплетается в историю отношений Т. Манна с семьей Прингсхаймов.  Г-н Беркович довольно глубоко проник в эту историю (и не всегда сумел выдержать тактичную дистанцию между собой и тем, о ком пишет,  но это его дело).  Из его соственного описания событий видно, что скандал произошел не из-за якобы антисемитизма в новелле.  Она еще не была опубликована, и Альфред Прингсхайм не видел рукописи.  До него дошли слухи, что его будущий зять написал пародию на его семью.  Скандал был улажен, брак писателя с Катей Принсхайм благополучно состоялся.

Здесь, не вдаваясь в подробности, могу лишь сказать, что антисемитизма в новелле я не нашел.

На этом закругляю тему «антисемитизма» в ранних новеллах Томаса Манна.

*   *   *

Продолжает г-н Беркович:

«В художественных произведениях Томаса Манна часто встречаются  евреи, но практически не показаны антисемиты. Только в конце «Волшебной горы» на короткое время возникает комический персонаж антисемита Видемана, которого читатель вряд ли принимает всерьез»…

Неверно. В Фаустусе тоже есть один персонаж, описанный в довольно язвительном ключе.  Продолжаем прерванную цитату:

«…Антисемитизм при этом не осуждается, рассматривается как ребячество и занятие нездорового человека. Даже в позднем романе «Доктор Фаустус», вышедшем в свет в 1947 году и показывающем в художественной форме трагический путь Германии к катастрофе нацистского господства, ничего не говорится про преследование евреев. Германия показана без антисемитизма, а евреи – без Холокоста».

Что тут скажешь?  Абсолютная неправда.  Ни то, ни другое. Нужно приводить много материала из романа, и это сделано в моей статье.  Здесь могу поделиться лишь очень отрывочно.

Прежде всего, Томас Манн не писал роман «Война и мир -2».  Он писал «Жизнь немецкого композитора, рассказанная его другом».  Понятно, да?  Это не эпопея истории страны, это эпопея духа. Рассказ ведется от лица вымышленного персонажа Серенуса Цейтблома.  Это тип высокого немецкиого гуманитария, преподаватель мировой культуры.

На первых же страницах он говорит, что вышел в отставку, когда увидел, что начали нацисты делать с евреями.  То были первые годы нацизма в Германии, когда началась агрессивная пропаганда против евреев и вытеснение их из государственной службы (напомним, что в это число включались и преподаватели университетов и гимназий). Задолго до «Хрустальной ночи».  С тех пор Цейтблом в общественной жизни участия не принимал.

Это все, что могу пока сказать на тему «Германия без антисемитизма»

Цейтблом начал писать свои воспоминания в 1943 г.  А последние страницы писал уже весной 1945 г.  И вот одна из его записей:

«Заокеанский генерал приказывает населению Веймара продефилировать перед крематорием тамошнего концлагеря, объявляет (так ли уж несправедливо?) всех этих бюргеров – по видимости честно продолжавших заниматься своими делами, хотя ветер и доносил до них зловоние горелого человеческого мяса – соответчиками за совершенные злодеяния и требует, чтобы они своими глазами все это увидели.  Пусть смотрят, я смотрю вместе с ними, мысленно, бок о бок с ними прохожу в тупо молчащих или содрогающихся от ужаса рядах» (т. 5, с. 621).

Г-н Беркович не цитирует этого отрывка.  Почему?  Не знаю.  Он цитирует его продолжение — неточно и сокращенно (с ошибочной ссылкой на страницу), поэтому я процитирую  полностью:

«Взломаны толстые двери застенка, в который превратила Германию власть, с первых же дней обреченная ничтожеству; наш позор предстал теперь глазам всего мира; чужеземным комиссиям везде и всюду показывают эти неправдоподобные зрелища, а они сообщают в свои страны, что виденное ими по мерзостной жестокости превосходит все, что может вообразить себе человек» (с. 621).

И дальше пишет Цейтблом (тоже опущено г-ном Берковичем): «Пусть то, что сейчас обнаружилось, зовется мрачными сторонами общечеловеческой природы, немцы, десятки, сотни тысяч немцев совершили преступления, от которых содрогается мир, и все, что жило на немецкой земле, отныне вызывает дрожь отвращения, служит примером беспросветного зла» (там же).

Это на тему «евреи без Холокоста» в романе Томаса Манна.

В целом же, разговор идет по крупному.  Чем раньше Редактор опубликует мою статью со своими комментариями, тем скорее все уляжется и забудется.