Теория Маркса: некотрые моменты анализа (окончание)

Уместным представляется подвести итоги предыдущему материалу.  Надеюсь, увидите, почему.

            Итак, что сделал Маркс?

1)  Найдя в литературе многочисленные сетования на огораживания в XVI -XVII вв., он не стал копать глубже и решил, что имело место массовое обезземеливание крестьянства.

2)  Представил изгнание арендаторов с земли лендлорда как «экспроприацию» — отнятие собственности — то есть, грабеж.

3)  Представил передел земли с ликвидацией чересполосицы в XVIII в.   (разгораживания) как продолжение процесса обращения пахот в пастбища с изгнанием крестьян.

4)  В лице бродяг и прочих бомжей нашел якобы основную массу изгнанных с земли крестьян.

5)  Нашел оправдание уголовным преступлениям бродяг, связав их с «экспроприацией» крестьянства.  И сегодня среди соответствующей публики принято объяснять преступность плохим социальным порядком.

6)  Однобоко представил законы против бродяжничества, умолчав о мерах социального обеспечения.  Этим он извратил букву, дух и цели указанного законодательства.  Таким образом получилось «кровавое законодательство против экспроприированных» и «беспощадный терроризм».  Выражения, где каждое слово — ложь.

7)  Исказил социально-экономическую историю Англии XIV – XVIII столетий в наиболее существенных чертах.  Нарисовал процесс первоначального накопления капитала как череду всевозможных насилий, расхищения общественного добра и ограбления населения.

8)  На указанных спекуляциях построил:

— свой образ капиталистического строя как режима насилия сильных над слабыми и ограбления бедных богатыми;

— свой моральный пафос в защиту, так сказать, униженных и оскорбленных пролетариев;

— обоснование права «пролетариата» на насилие с целью отнять у богатых их имущество и ликвидировать институт частной собственности.

 

В начальных частях книги мы видим какую- никакую науку.  Верна она или ошибочна, но там сохраняется видимость теоретизирования.  Теперь, в рассматриваемой главе XXIV науки уже нет.

По сути дела, вся глава в целом есть ничто иное, как подрывная пропаганда.  Сперва — скрытая под видом научно-историко-экономического исследования, а в конце уже неприкрытая и вполне откровенная (курсив мой – ЕМ):

 

«Эта ужасная и тяжелая экспроприация народной массы образует пролог истории капитала.  Она включает в себя целый ряд насильственных методов, из которых мы рассмотрели выше лишь эпохальные методы, как методы первоначального накопления.  Экспроприация непосредственных производителей совершается с самым беспощадным вандализмом и под давлением самых подлых, самых грязных, самых мелочных и самых бешеных страстей».

И далее:

«Централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой.  Она взрывается.  Бьет час капиталистической частной собственности.  Экспроприаторов экспроприируют.»

            «…Там дело заключалось в экспроприации народной массы немногими узурпаторами, здесь народной массе предстоит экспроприировать немногих узурпаторов».

И к сему — сноска с революционной цитатой из «Манифеста Коммунистической партии».  Занавес.

 

Следствия

 

Пропагандистский успех первого тома «Капитала» был несомненным.  Последствия этого для Европы и России – известны.  Однако влияние зловещей XXIV главы этой книги сказалось даже уже в посткоммунистической России.

Идея о том, что первоначальное накопление капитала возможно лишь путем насилия и грабежа, претворилась в понятие «дикого капитализма» как неизбежной стадии начального этапа формирования общества свободного предпринимательства.  Выражение «дикий капитализм» было подхвачено политиками и журналистами всех мастей, послужив как бы объяснением, а потому – как бы историческим оправданием, —  всему, что последовало за крахом коммунизма.

И что же последовало?  Вот тут — все по Марксу!

Расхищение общенародной собственности с обращением ее в частную собственность отдельных лиц.  Экспроприация народной массы.  Ограбление населения, лишенного государственной защиты.  Инициатива и активное участие государства во всех этих мерзостях.

По-видимому, в Новой истории известен только один случай «дикого капитализма» — это период освоения Дикого Запада в Америке.  Вот там – да.  Ни законов, ни власти, право сильного.  Да и то, лишь на первый взгляд – на деле все было не так просто и не так плохо.[1]

Так что, не история Англии повторилась в России.  Здесь повторился Дикий Запад Америки.  С одним существенным отличием.  Не было необходимости в первоначальном накоплении, так как в стране был уже накоплен громадный объем капитала и товарных запасов (включая невообразимые запасы оружия).  Накоплен трудом всего населения, основная масса которого трудилась за мизерное вознаграждение.

Потому можно сказать, что во всем достоянии общества в значительной степени воплотился неоплаченный труд нескольких поколений населения.  Прямо по Марксу.

Приватизация общественной собственности – как она была проведена — явилась ее расхищением.  Массы населения – номинально, совладельцы всего государственного достояния – были беспощадно экспроприированы.  И одновременно, еще раз ограблены ужасающей инфляцией и обесценением их денежных сбережений.

Произошло также расхищение накопленных запасов.  Началось и продолжается расхищение природных ресурсов.  Социальное обеспечение и бесплатная медицинская помощь – фиктивны.  Обезлюдение деревни – реальный факт.  И при всем, при том – ни правосудия, ни правопорядка.

Все, что придумал Маркс для истории Англии XV — XVIII вв., произошло в России конца XX — начала XXI вв.  И еще много больше произошло и происходит, притом гораздо худшего, ибо сопровождалось и продолжает сопровождаться расточением человеческого капитала и такого масштаба демографической катастрофой, какие бывали раньше только во время больших войн.

Мыслимо ли это?  Уже после того, как знамя Карла Маркса рухнуло, его учение продолжало воплощаться в жизнь.

 

[1] Например, в 183.. г. Калифорния была присоединена к США в статусе губернии.  Тогда же были открыты месторождения золота, и началась знаменитая «золотая лихорадка».  Как показали современные исследования, эти несколько лет «лихорадки» были самыми мирными в истории  Калифорнии.  Старатели самоорганизовывались в группы, делили участки и заключали договоры (см. гл. 47).  Конечно, насилия случались, и со стрельбой (ни полиции, ни судов еще не было), но не как правило, а скорее, как отдельные эксцессы.