Автор: «Мы были как и вы
Нас больше нет»
Ф.Вийон
Такие книги обычно издаются друзьями и родней мизерными тиражами (только для своих) и только ими и читаются.
Но эта книга (Вайсман, Громова: Это будет, как трамвай. История Никиты Шкловского) издана тиражом 1 тыс. экз и издана превосходно,- значит расчет был не только на своих.
Но в чем он?
**
Никита Шкловский был самым обычным ребенком и его рисунки обычны для того возраста, когда ребенку покупают цветные карандаши и он начинает рисовать кошку, дом с трубой, голубое небо с красным солнцем, родителей и друзей.
Увы, годам к пяти дети теряют тягу к карандашам и если что- то из рисунков и сохраняется, то случайно и немного.
Правда рисунков Никиты сохранилась целая папка, да только ничем они не отличаются от рисунков наших детей — тот самый случай, когда рассматривая рисунки улыбаешься «Совсем как мой».
… Так и мой внук года в четыре сделал портрет мамы.
Правда не рассчитал с размером листа и уместились только ноги в зеленых валенках …
Похоже.
И так до тех страниц, когда отец (В.Б.Шкловский) сообщает сыну, что выполнил его просьбу и переговорил с начальником артиллерии о посылке сына на фронт — не в тыл, а в действующую армию и, попутно, вспомнит свою солдатскую службу в годы 1МВ и — мельком — о намерении заняться Толстым и написать об отношении Толстого к войне 12-го года — может вспомнил эпизод прощания кн.Андрея с отцом перед отъездом в действующую армию, когда старый князь напутствует сына:
«- Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне, старику, больно будет… — Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: — А коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! — взвизгнул он. — Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, — улыбаясь, сказал сын»
Вспомнил ли об этом Шкловский-старший? — теперь не узнать, но при всем его неприятии Советской власти и для него, и для сына ясно, что долг мужчины защищать свою страну и вести себя так, чтобы за него не было стыдно.
… «Обыкновенный фашизм» М.Ромма начинается с детских рисунков — всего несколько кадров, а затем начнется война и появится смерть и то, что должно быть разделено долгой жизнью с ее мечтами и заботами от взросления до старения сожмется в короткий промежуток от ухода на войну до похоронки.
Так и в книге, где написанная Никитой автобиография уместилась в несколько строк — когда родился, кто родители, где учится и, напоследок, «состою членом спортивного общества «Юный Динамовец»».
А потом только несколько писем, а на последних страницах фотография временного удостоверения на орден и извещение о гибели , а потом последняя страница с детскими рисунками как эхо той жизни, которая закончилась в 21 год от случайного осколка, как и у его ровестника из Ремарковского «На Западном фронте без перемен».
И эти две фотографии после детских рисунков как удар током — все эти погибшие дети наши.
Как все люди братья, так и дети наши.
Все.
Не потому что талантливы или гениальны, а просто наши, ибо «Человек не остров, не просто сам по себе; каждый человек — часть континента, часть целого; <…> Смерть каждого человека уменьшает меня, потому что я — часть человечества; и потому никогда не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по тебе».
И уже в голове только молитва «помилуй и защити!»
Пусть станут кем угодно, только бы не погибли!
Господи, защити!