Михаил Берг. С кем в последующие десятилетия будет сражаться Джеймс Бонд

В одной из заключительных серий исландского сериала 2015 года «Trapped» («Капкан») дается характеристика одного из отрицательных героев, пока еще уроженца Литвы. Перечисляются его преступления и через запятую, с упоминанием торговли несовершеннолетними девушками из Африки, зачитывается «был в Санкт-Петербурге».

То есть само пребывание или посещение Петербурга поставлено в один ряд с тягчайшими и поименованными преступлениями. Не «провозил через Петербург наркотики или оружие», «не участвовал в перестрелке со смертельным исходом», не «приезжал на сходку воров в законе», а просто «в таком-то году был в Санкт-Петербурге».

Конечно, можно списать такую красноречивую лапидарность на неточность перевода или не полностью приведенный текст оригинала, мне было затруднительно проверить, исландского я не знаю, но все равно посещение Санкт-Петербурга в ряду тяжких преступлений, конечно, символично.

Понятно, что в этом упоминании аккумулируются такие воспоминания, как криминальная столица России (так бывший город трех революций именовали в 90-е, или город, где родился Путин (где, кажется, бывал и я, но вреден Север для меня). А в 2015, когда снимался этот сезон, Путин уже аннексировал Крым и кусок Донбасса, но, помимо возможных уточнений и разъяснений, это обозначение, безусловно, символично. Понятно, что в массовой культуре самого ближайшего будущего Санкт-Петербург, Россия, Путин – будут географией и анатомией зла, его местоположением, логовом. Коллективная вина за войну и зверства в Украине» не имеет юридического обоснования, но для художественного воплощения будет не только пригодна, но и практически незаменима.

Ведь война – это явление массовой культуры: и из-за участия больших масс людей, и из-за доминирующих описаний, которые, безусловно, тяготеют к таким массовым видам информации как пропаганда.

Распространенное утверждение, что, когда говорят пушки, музы молчат, касается муз высокого пошиба, того, что сегодня именуется актуальным искусством, но вот для поп-культуры такого запрета (даже в нареченном виде) нет, и война продолжит описываться в культуре массовой, для которой упрощение и обобщение есть хлеб насущный.

А тем более когда война кончится и потребуется залечивать раны и взваливать ответственность (что есть тоже вид лечения) на плечи того имярека, который уже был назван в сезоне 2015 года в виде почти незаметного перечисления или даже ошибки. Эта, повторим в интересах внятности, для юриспруденции коллективная вина – нонсенс, а для массовой культуры – психологически и художественно достоверный прием. И он будет применяться, как поправка Джексона-Вэника, спустя эпоху после конца причины ее появления.

И с кем будут сражаться Джеймс Бонд и его отражения и последователи уже понятно. С той криминальной столицей, породившей доктора Зло, в образе которого, как пух или вата в подушке, будут суммироваться мы сами вместе с лебяжьим пухом наших представлений. Россия будет пуховой периной для идей массовой культуры, способной, как нос собаки, чувствовать запах прошлого зла, словно кость, на которой мяса давно нет, а воспоминание о пригаре от многократной разогреваемой сковороды еще тлеет.