Михаил Берг. БЕЗДОМНЫЕ И ВОЙНА

Сегодня… я попытаюсь показать связь между отношением к бездомным и к войне России в Украине.

Если говорить о причинах огромного для цивилизованной стране числа бездомных в американских городах, то это, конечно, давний закон, принятый при Рейгане и закрывший большую часть психбольниц из-за ошибочной идеи, что запертые в больницах люди с психическими проблемами хуже выздоравливают и социализируются и это им вредно: типа, на свободе лучше. Так одномоментно очень большое число психически неуравновешенных людей оказались на улицах и выживают только благодаря обществу.

Но в фундаменте все равно лежит протестантская уверенность, что нет ничего более ценного и роскошного, чем труд и рабского, чем праздность. Именно поэтому к homeless, часто прибегающих к попрошайничеству, двойственное отношение: в рамках протестантизма очень сложно относится с уважением к тому, что не видит, что магистральный путь в рай — это работа.

Да, вектор политкорректности требует уважения к любому выбору, поэтому для бездомных устраивают приюты, дают возможность вернуться в социум, помогая деньгами, в места скопления бездомных, как в парке Boston Common, привозят горячую еду, постоянно устраивают раздачу вещей и почти всего необходимого. Но, так как у очень многих проблемы с наркотикам и психикой, бездомные, как нос белого катера, проходят по преимуществу мимо попыток им помочь и гибнут откровенно, не взирая ни на что.

И, однако, есть несколько штрихов, на которые я бы обратил внимание: вот, возле фонтана, где полно туристов и, следовательно, моих клиентов, стоит полицейский и со спокойным добродушием ведет беседу с бомжом, чья яркость и экспрессия есть функция от уровня страданий. В России полицейский смотрел бы на такого персонажа с суровым государственным неодобрением и начальственным презрением, а тут страж закона беседует совершенно на равных с человеком, именно сейчас летящим, как монетка в фонтан, в разверстую пропасть. И ни одного знака неуважения или превосходства, хотя уже сама внешность этого бездомного – вызов и разрыв правил социального равновесия. И именно здесь я начну строить мост с войной.

Потому что я не буду делать вид, что не вижу доли ответственности за происходящее в Украине в позиции Америки. Не вдаваясь в предысторию, хотя и там есть косая американская тень, в самой структуре войны есть та двойственность, которая очевидна.

Да, демократическая администрация Байдена не просто помогает Украине выстоять, без американской помощи сопротивление агрессии России, скорее всего, было бы сегодня не более, чем партизанским. Но это, конечно, не только помощь более слабой жертве агрессии, но и принципиальное нанесение ущерба геополитическому противнику. Потому что эта война, приведя к огромному разрушению Украины, обескровливает опасного и непредсказуемого противника, который выйдет из этой войны настолько ослабленным, что долго не сможет представлять из себя опасность и кидать-колотить великодержавные понты. Да и с большой вероятностью маятник в двухтактном двигателе русской культуры качнется в обратную сторону, и Россия неизбежно понесется в вихре отрицания своего безумного имперского вожделения в сторону нового демократического обновления вместе с удивлением и отвращением к своему отражению в зеркале.

И демократическая администрация Байдена это, безусловно, понимает и именно поэтому официально объявила о предоставлении дезертирам и противникам войны статуса беженцев. Для тех, кто понимает, это решение пока только декларативное, но можно не сомневаться, что оно будет формализовано, имеет фундаментальное значение. Русским на протяжении десятилетий отказывали в праве получения статуса беженцев, и приравнивание дезертиров к политическим эмигрантам — это огромный и скрипучий поворот руля.

И здесь опять же довольно правильный и перспективный взгляд – путинский режим сегодня враг, да еще с такими крупными тараканами в башке, где давно застрял наган, что ядерная война близка, как закат полшестого вечером. Но что бы ни произошло, каким бы сумасшедшим ни казался Путин (впрочем, как и акустика, обеспеченная ему почти всем российским обществом), американцы лучше многих понимают, что и этот морок рано или поздно кончится. И с той Россией, в которую сегодня почти в равной степени трудно верить и прозревать ее очертания, надо будет сосуществовать. И нет лучше фундамента, чем помощь ее принципиальным (или только вынужденным спасать себя) диссидентам в непогоду. Потому что дезертиры – диссиденты, спасающиеся от грома и молнии, и Америка знает, что делает, когда протягивает им руку. Россия настолько большая, что даже после операции по вырезанию опухали, радио- и химиотерапии, она останется большой и лежащей только временно в обмороке изнеможения, от которого рано или поздно оживет.

Конечно, многое зависит от выборов, в том числе ноябрьских. Эскапада Илона Маска, по сути дела вставшего на сторону понимания претензий России, — это во многом республиканская фича. И если в ноябре демократы проиграют и Сенат, и Палату представителей, Байдену будет намного труднее наполнять конвейер вооружений, позволивший Украине от обороны перейти к массированному наступлению.

Республиканцы непрерывно стонут, что у Америки полно своих проблем и нужно помогать Монтане, Техасу и Вайомингу, а не Зеленскому. Но в любом случае, по крайней мере, еще два года каденции Байдена, даже при противодействии республиканцев, вполне достаточны, чтобы закончить войну на восходящей гамме, то есть с той точки, где спуск России к повороту на 180 градусов будет, возможно, виден. Или угадываться…