Михаил Бару о том, что происходит в августе

В августе ночи становятся длиннее, темнее и бархатнее. Женщины любят и умеют в них заворачиваться, кутаться, искусно драпироваться (нужное подчеркнуть), невзначай выставляя из-под темного бархата то длинные тонкие пальцы, пахнущие ладаном и унизанные серебряными кольцами, то шею с трепетной голубой жилкой и ниткой жемчуга, а то и просто белеют округлым молочно-белым или сливочным плечом с тонкой бретелькой или вовсе без нее. Так они даже сами себе кажутся загадочнее, а уж нашему брату и подавно.

В августе поспевают звезды и начинают осыпаться. Они лежат в мокрой траве, еле слышно шипят, и от них поднимается к розовеющему утреннему небу тонкий разноцветный туман. Мелкие истаивают совсем, а от тех, что покрупнее, может остаться темное, оплавленное ядро – железное или каменное размером от вишневой косточки до грецкого ореха и даже до небольшого яблока. Их любят собирать влюбленные (те, у которых не получается достать висящие) и предсказывать самим себе будущее по форме впадин, трещин и выступов на поверхности ядер… Раньше, во времена дедушек и бабушек, эти ядра хранили в буфетах или украшали ими комоды, или хранили в специальных ящиках на вате в отдельных ячейках и показывали при случае гостям, а теперь, во времена встроенных одежных шкафов, их засовывают в углы ящиков для белья или на антресоли, и потом их находят любопытные дети и начинают ими играть и играют до тех пор, пока не выбьют стекло или не набьют друг дружке шишки. Тогда их (звезды, а не детей) выбрасывают при переездах или при разводах, но все это будет потом и даже потом-потом (а, может, и никогда не будет), а пока время их собирать.