Автор: ЕЩЁ НЕМНОГО ОБ ИСТОРИЧЕСКИХ ЗАКОНОМЕРНОСТЯХ
Для большинства событий в истории есть альтернативы. Октябрьский переворот 1917 года мог провалиться и быть подавленным. Но он оказался успешным и определил течение русской истории на 70 лет. Наполеон мог победить при Ватерлоо — и европейская история пошла бы иначе. Но это и называется «альтернативной историей», чтобы отличать от истории подлинной, данной нам в единственном экземпляре. И тут возникает соблазн назвать этот экземпляр истории закономерным. То есть реализацией некоего, пока не познанного, но закона природы. Но каждое историческое событие зависит от множества факторов, при этом обычно историческое развитие неустойчиво — малейшее изменение условий — и всё идет совершенно не так, как шло в действительности. Поэтому нет никакого смысла называть свершившееся событие закономерным, если оно могло не произойти.
Тут напрашивается аналогия с квантовой механикой. Есть суперпозиция нескольких состояний системы. Каждое из них может произойти с определенной вероятностью. Но когда мы проводим наблюдение, то видим систему в одном каком-то состоянии, остальные не реализовались. Вспомним тут несчастного кота Шрёдингера. Суперпозиция его состояний — (жив; мертв). Но при наблюдении мы видим что-то одно: живого кота или мертвого. Так вот, говорить, что увиденное состояние — закономерно, глупо. Оно не закономерно, вместо него могло реализоваться альтернативное. То же с историей: можно говорить о вероятностях того или иного события. Но реализовавшееся — вовсе не закономерное. Оно может быть наиболее вероятным, но не единственно возможным.
И Гитлер мог не прийти к власти, и тогда партия национал-социалистов просто рассыпалась бы. И Веймарская республика пережила бы кризис. Такой ход событий был вполне вероятным, я приводил запись Геббельса в дневнике в цитате из статьи «Притяжение зла»:
«Нелишне заметить, что до января 1933 года ситуация была обратная – количество новых членов партии неуклонно падало: со 140 тысяч в четвертом квартале 1931 года до 60 тысяч в четвертом квартале 1932 года. Эта драматическая для нацистов динамика падения для многих современников была доказательством близкого конца партии Гитлера. В конце 1932 года Геббельс записал в своем дневнике: «…будущее темно и мрачно. Все предположения и надежды полностью исчезли» [Мельников-Черная, 1982 стр. 118]. Так что назначение престарелым президентом Гинденбургом Адольфа Гитлера рейхсканцлером оказалось спасением для его партии».
Подводя итог: если уж вводить закономерности в исторический процесс, то так, как в квантовой механике, учитывая изначальную суперпозицию разных событий и реализацию одной из множества. А вот как построить волновую функцию для исторического процесса, вопрос, конечно, интересный.
Нынешние трагические события (я про последние три года) показали, что роль личности в истории очень велика. Никто не был заинтересован в российско-украинской войне (СВО) кроме одного человека, который захотел войти в историю Бисмарком и собирателем земель. Российский бизнес потерял и сильно. Российские чиновники потеряли (поездки в Куршевель, дети в школах в Англии, деньги в швейцарских банках), даже если не очень сильно. Военные тоже многие были в шоке — совсем им это и не было нужно.
Но одному человеку удалось поджечь это мероприятие. И за год-два перестроить всю систему так, что появились интересанты и в бизнесе (импортозамещение, раздел брошенного имущества), и среди военных, и среди низшего класса населения (тех, для кого большие, огромные деньги оказались единственным способом вертикальной мобильности), и среди среднего класса (кто связан с ВПК).
Я думаю, эти события еще будут изучать очень внимательно в контексте проблемы «роль личности в истории».
Михаил Носоновский: … Но одному человеку удалось поджечь это мероприятие. …
=====
Когда есть пожароопасная ситуация, то одна «историческая личность» может поджечь пожар.
Вопрос: может ли какая-либо «историческая личность» заранее предотвратить пожароопасную ситуацию в будущем ?
Или хотя-бы ясно назвать её «пожароопасной» и принять меры по уменьшению опасности ?
И самый главный вопрос: как нам, обычным гражданам, правильно распознавать настоящие, а не воображаемые пожароопасные ситуации?
Шана Това и правильных нам всем «распознаваний».
К «мрачному» настроению Геббельса в 1932 году можно сопоставить мрачное настроение Ленина в 1916 г. и даже в январе 1917 г., когда он писал и говорил «Наше поколение не увидит революции».
Так что, действительно, о событиях в истории, следует думать не как закономерных, но вероятных (хотя какой-либо философствующий историк может утверждать, что сознание деятеля не аргумент здесь, ибо историей движет через него и даже через его ложное сознание некая закономерность).
Я согласен с Евгением, вот только, думаю, что приложение понятия «вероятность» к историческому событию только метафорично, ибо в принципе нет условий и возможности вычислять вероятности будущего из прошлого в истории. Поэтому и аналогия с квантовой механикой мне не кажется эвристической. «Построить волновую функцию для исторического процесса» не столько интересно, сколько невозможно, и уводит от признания, что будущее зависит от сознания и воли людей, что и делает историю неподобной естествознанию не только по трудности найти в ней закономерности, но в принципе. Так что, действительно: «Никто в отдельности [делает историю], но все вместе, причем никогда нельзя понять, чей вклад был решающим». И, однако, мысль Адама Смита имеет смысл: «По-видимому, какая-то невидимая рука заставляет людей принимать участие в таком же распределении предметов, необходимых для жизни, какое существовало бы, если бы земля была распределена поровну между всеми населяющими её людьми. Таким образом, без всякого преднамеренного желания и вовсе того не подозревая, богатый служит общественным интересам и умножению человеческого рода». Сказано об экономике, но она есть часть истории, и вопрос о закономерности в последней не исчезает. Каждое событие, можно сказать, случайно, а процесс истории в целом? В том числе потому, что формировались определенные идеалы в той или иной цивилизации? О, человек!
Но каждое историческое событие зависит от множества факторов, при этом обычно историческое развитие неустойчиво — малейшее изменение условий — и всё идет совершенно не так, как шло в действительности.
____________________________
Так кто же тогда «делает историю?»
Так кто же тогда «делает историю?»
Никто в отдельности, но все вместе, причем никогда нельзя понять, чей вклад был решающим.