Владимир Пастухов (15 августа)

На фоне все более оптимистичных отчетов Главкома Сырского по Киеву разошелся «инсайд», который дает неожиданный ответ на вопрос, который я сформулировал несколько дней назад: почему ничего подобного не случилось гораздо раньше? Оказывается, все дело в «линейности», «отсутствии боевого опыта» и излишней осторожности бывшего Главкома Залужного. Вот уж действительно как быстро проходит мирская слава! Теперь выясняется, что лично Залужный тормозил рейды на территорию России, и даже Харьковское наступление произошло вопреки его воле и только потому, что на этом настояли Сырский с Зеленским.

Оставлю пока в стороне вопрос о том, какой Главком главнее и кто из них останется в истории победителем, а на кого свалят грехи за все военные неудачи – время рассудит. Мне бы хотелось воспользоваться этой дискуссией как поводом, чтобы посмотреть на рейд ВСУ под углом зрения его отдаленных перспектив. На мой взгляд, несмотря на первоначальный успех, вопрос о том, является ли начало войны на территории «канонической России» стратегическим прорывом или стратегической ошибкой, остается открытым. Так что дискуссия между Сырским и Залужным, если она на самом деле была, далеко не закончена. Это, похоже, как раз тот случай, когда цыплят по осени считают.

В пользу Сырского вроде бы говорит та легкость, с которой ВСУ решили задачи первого этапа операции, то есть осуществили прорыв и закрепились на территориях. Если бы ВСУ обладали неограниченным ресурсом, уже одно это можно было бы однозначно оценить как успех. Но они этим ресурсом не обладают, а Россия обладает. Успех в таких обстоятельствах больше зависит не от собственных действий, а от ответных действий противника. Иными словами, слишком много в этой операции зависит от того, совершит ли Россия стратегическую ошибку, начав беспорядочно бросать в прорыв резервы, лишь бы вытащить эту занозу из-под кожи.

Если да, то успех можно считать окончательным. А если нет? Но, может быть, Россия, наоборот, медленно и планомерно, не считаясь с жертвами, бросит людей в Курске на произвол судьбы и продолжит добиваться своих целей на Донбассе. Пока выбор Кремля именно в том, чтобы пожертвовать людьми и территориями ради асимметричного стратегического успеха. Если этот план сработает, то ВСУ придется самим оставить занятые позиции, но ситуацию на донецком направлении это уже не спасет. Это риск военный, риск первого порядка, он в компетенции Сырского или Залужного. Но есть и другие риски, которые относятся не столько к разряду военных, сколько политических.

Допустим, Сырский тактически выигрывает, и Герасимов вынужден будет прекратить наступление на Донбассе и перебросить боеспособные бригады в Курск, который украинцы к этому времени превратят в новый Бахмут или Авдеевку. Но в этом случае, когда план Сырского срабатывает, Кремль вновь, как и осенью 2022 года, оказывается перед дилеммой: либо «умыться», либо выйти из режима СВО и войти, наконец, в режим настоящей войны (то есть мобилизовать до миллиона человек, обратной стороной чего является перевод промышленности на военные рельсы и создание трудармии).

Многие убеждены, что Путин уже не может себе позволить такой глубокий маневр, и поэтому откатится на линию переговоров. Но точно этого никто знать не может, и уж точно такие расчёты не дело Сырского. Это исключительная прерогатива Зеленского — решать, нужно ли испытывать готовность России к тотальной войне и есть ли у Украины шансы противостоять России в тотальной войне. Это не дискуссия Сырского с Залужным о методах ведения войны, а дискуссия нового Зеленского со старым Зеленским о допустимых для Украины ее пределах.

Вчерашний Зеленский не готов был провоцировать тотальную войну со стороны России и выбирал Залужного. Сегодняшний Зеленский к этому готов и выбирает Сырского. Он как бы проверяет Путина «на слабо», подводя его к краю пропасти и предлагая: «Прыгнем?». Все почему-то думают, что Путин «соскочит», а я полагаю, что он прыгнет, но не один.