Владимир Пастухов (19 сентября)

Все дело в семантических мистификациях. Кушать «лесные ягоды» обычно приходят «лесные братья» с бородами и обрезами. Вот уж точно – как вы лодку назовете, так она и поплывет. Чеченизация России в 90-е, породившая массовое озлобление мелкого и среднего торгового люда и рост антикавказских настроений по всей стране, создала, в конечном счете, запрос на такого как Путин.

Нужен был лидер, который даст ответ оборзевшим боевикам, возродившим в России средневековую практику «полонов» и «выкупов». Находившаяся тогда у власти «Семья» ловко воспользовалась этим запросом и сгенерировала «Путина» как новый русский миф. Путин возник из грязной пены 90-х как бог войны на Кавказе (позже ограничения по локации исчезли и он стал просто «Богом войны»).

Без преувеличения можно сказать, что именно чеченцам мы обязаны появлением феномена Путина-освободителя. Тогда — от ига кавказцев, позже — от ига украинцев, в перспективе — от ига НАТО. Но, похоже, кто его породил, тот его может и угробить. Начавшаяся вторичная чеченизация России шаг за шагом возрождает все то же старое озлобление русского обывателя против терзающих его «иноверцев-бусурман».

Возвращается чувство беззащитности, осознание какого-то мутного сговора бандитов с силовиками на всех этажах власти и, в конце концов, то самое чувство опасности и нестабильности, от которого так мечталось уйти с помощью мифического Путина. То, что не сделала пока СВО, легко доделает всякая внутренняя сволота.

Стилистика поведения Кадырова стала неуловимо напоминать поведение Пригожина в минуты его звездной славы. По сути на этот раз он бросает вызов самой «золотой рыбке», напоминая пушкинскую старуху (впрочем, он вряд ли читал русские сказки). Казалось бы, прямая вовлеченность Путина в «терки» вокруг Wildberries должна была стать красным флажком, но нет.

«Остановись, брат! Так не работает!!!» — кричит Кадырову Пригожин с неба. Но, похоже, тормоза у кадыровского Cybertruck полностью отказали. Интересно, как его будут распылять: гранатой в воздухе или по старинке в бочке с кислотой, как в 90-е? Ну или он в ответ скажет по-гоголевски Путину: мы тебя породили – мы тебя и добьем. ..

*******************************************

Как это ни сложно, но постараюсь отстраниться от актуальной политической повестки, чтобы с некоторой теоретической дистанции посмотреть на вопрос о том, действительно ли необъятные просторы создают политическую проблему, препятствуя преобразованию России из перманентно тоталитарного и милитаристского хотя бы в авторитарное (не говоря уже о демократическом) и безопасное для окружающих стран государство?

Еще раз оговорюсь, что я временно оставляю за рамками дискуссии вопросы о праве наций (нетитульных народов России) на самоопределение и вопрос о якобы «злокачественной» природе русской культуры, делающей ее «опасной для человечества», но готов буду вернуться к ним позже в отдельных эссе. Первый вопрос на самом деле важный в рамках исследования «логики распада» (и я с интересом прочитал несколько глубоких комментариев у Бориса в чате на эту тему), но в теоретическом отношении он вторичен по отношению к вопросу о «невпихуемости» земель русских в демократическую матрицу.

По всей видимости, для самой постановки этого вопроса есть довольно веские основания, и в русской исторической, общегуманитарной и философской литературе он обсуждался не единожды. При таких географических параметрах управляемость традиционно достигается в основном за счет изъятия ресурсов на местах и их дальнейшего перераспределения через центр с опорой на гигантский обслуживающий систему аппарат насилия и учета – иначе такие множественные и разобщенные территории не удержать, слишком велика будет разница потенциалов.

Таким образом, обширность территории формирует определенный тип государства – распределительный (раздаточный по Кордонскому). Распределительное государство держится на бюрократической вертикали, а бюрократическая вертикаль справляется со своими задачами при помощи коррупции, которая действует как смазка, необходимая для того, чтобы шестеренки проворачивались. Борьба с коррупцией в такой системе – бессмысленное занятие, так как победа над коррупцией означает ее смерть. Однако необходимость компенсировать отрицательное влияние коррупции на систему вызывает потребность в экстраординарных методах общественной мобилизации, самым простым из которых является война. В итоге мы получаем, что обширность территории с железной исторической детерминированностью порождает тоталитарный и агрессивно-милитаристский профиль российской государственности. Получается, что сторонники расчленения России правы?

Попробуем задать вопрос иначе. Является ли обширность русских владений непреодолимым препятствием к созданию демократического и, как следствие, миролюбивого (то есть не пытающегося расширяться до бесконечности территориально с помощью военной силы) государства? Раньше, думаю, — да, сегодня – нет. Век информатизации, на мой взгляд, дал в этом смысле России небольшой шанс, которым она при определенных условиях могла бы воспользоваться. Единое информационное пространство в принципе позволяет сегодня решать «малыми силами» проблемы, для разрешения которых в XIX и даже в XX веках было необходимо создавать такие же гигантские аппараты власти, как и те территории, которыми им необходимо управлять. Грубо говоря, создание электронной почты делает во многом ненужной «римскую почту» с ее лошадьми, всадниками и зверской дисциплиной.

Рискну предположить, что только сейчас, в начале XXI века, у России (не хочу писать «русской цивилизации», хотя речь идет именно о ней) появился первый шанс не стать абсолютистским или тоталитарным монстром, ощетинившимся штыками. До этого у нее просто не было такой технической возможности при сохранении заданных параметров (в первую очередь – территориальных). Выбор был — либо такая как есть (тоталитарная и агрессивная), либо никакая. Сегодня технические условия для управляемости столь сложной системой альтернативными методами появились. Соответственно, появляется возможность подумать, какие политические условия могут соответствовать этим новым техническим возможностям. Пока все по Марксу: уровень развития производительных сил создал предпосылки для новых типов отношений. Наша задача понять, каких именно.