Владимир Пастухов. Две записи (8 августа)

От места, где сейчас предположительно идут бои между ВСУ и ВС РФ (окраина Суджи), до Курской АЭС, если верить картам Google, пока еще не признанным в России иноагентами, на машине приблизительно 1 час 9 минут, или 15 часов пешком (но это, наверное, не в боевом снаряжении). Если на минуту представить, что ВСУ войдут в Курчатов и возьмут под контроль Курскую АЭС, то возникнет хорошая торговая позиция – ее можно будет обменять потом на Запорожскую АЭС. Шутки шутками, но Герасимову в этой ситуации придется вводить в бой резервы. А это значит, что прорыв в Курскую область выходит далеко за рамки пиар-акций, вроде тех, которыми баловались отряды РДК в Белогородской области, и представляет собой продуманную войсковую операцию с внятными целями и задачами. Это, в свою очередь, значит, что быстро кризис может не кончиться, и ситуация зависнет на несколько дней, если не больше. Все это время район боев будет излучать токсичные картинки апокалипсиса уездного масштаба, которые разойдутся по России как воспоминание о будущем.

**************************************

Я часто и с удовольствием читаю талантливые заметки киевского врача Андрея Волны. Его задела “кричалка” на берлинском митинге (насколько я понимаю, русской оппозиции в эмиграции, – сам я не видел репортажей об этом событии и узнал о нем из поста Волны): «Россия будет счастливой!».

Я не люблю митинги, — любые, — но меня эта кричалка не взволновала. Может быть, потому, что я считаю, что будущее у России может быть разным, в том числе, сильно отличающимся от ее прошлого и настоящего. Вопрос, однако, сложнее, чем кажется, ведь, в конечном счете, реплика Волны считывается как серьезное сомнение в том, нужно ли вообще какое-то будущее для такой страны, как Россия?

Должно ли вообще у России быть будущее? Соответственно, имеют ли русские моральное право думать и, тем более, говорить вслух о будущем своей страны тогда, когда эта страна сеет смерть и разрушение в Украине? Этот вопрос стал нетривиальным три года назад. Десятки миллионов человек, живущих вдоль российской западной границы (и не только в Украине), сегодня однозначно отвечают на него: нет. Более того, даже простые разговоры о том, что у ЭТОЙ страны может быть какое-то будущее, оскорбляет их чувства.

Что ими движет? Врожденная русофобия, как утверждают в Кремле? Отчасти да, если перевести слово «русофобия» на человеческий язык: страх перед русскими. Да – страх. Страх, что гигантская восточная (для них) империя может двинуть на них тысячи своих солдат, готовых убивать за деньги, за идею и просто так, которые придут в их дома, будут запрещать им говорить на своем языке, которые будут рассказывать их детям в школе, что их как народа не существует, а в это время московские попы будут читать в их церквях проповеди во славу русского царя и русского мира. Их можно понять.

Но что делать самим русским в этой ситуации? Должны ли они поголовно стать «русофобами» и начать бояться самих себя и самой тени собственной истории и культуры, добровольно отказываясь от своего права на будущее? Есть многие люди, которые именно так и сделали. Они отказались после начала войны от своей русской идентичности в знак протеста против преступлений путинского режима. Это их выбор, и я его уважаю, но не считаю безальтернативным. Есть и другой путь – оставаться русскими, но думать о том, как превратить Россию в страну, которую не боятся ни сами русские, ни те, кто волею судьбы вынужден жить с ними рядом. Мне этот путь ближе.

Я не считаю, что он бесперспективен, потому что в самой русской истории было много развилок и альтернатив. А если они были в прошлом, то будут и в будущем.

Я благодарен Александру Плющеву за то, что он дал мне повод высказаться на эту тему.

(Для выбора полноэкранного режима следует несколько раз щёлкнуть экран левой мышкой, а вернуть экран к первоначальному размеру можно нажатием на кнопку Esc)