Александр Хоц. Какие люди, и на «Свободе»…

Судя по интервью Александра Подрабинека на «РС» (https://www.svoboda.org/a/aleksandr-podrabinek-dissidentskie-tsennosti-vozrozhdayutsya-/33049100.html), «оставаться со своим народом» — это целая диссидентская идеология советского розлива, а не просто частные решения отдельных людей (например, Александра Скобова).

Разберёмся в этой логике «народников», призывающих (фактически) садиться в тюрьмы и психушки — ради солидарности с «народом» — фетишем советских диссидентов.

Подрабинек пишет: «Наших оппозиционеров, которые покидают страну в поисках безопасности, личного благополучия, можно понять, но тогда не следовало брать на себя публичных обязательств. Здесь есть такое расхождение, которое, мне кажется, можно решить достойно только одним способом: надо оставаться с тем народом, которому ты присягаешь на верность, который ты зовешь на борьбу, иначе получается черт-те что. Народ не может уехать из страны целиком. Если вы хотите быть вместе со своим народом, то будьте с ним, они остаются здесь, мы остаемся в России».

У меня сразу три возражения на этот концепт советских времён, когда уехать было невозможно и приходилось диссидентсвовать в запертых границах.

Во-первых, оппозиция «присягала» не народу и «электорату» (которого в рейхе не бывает), а ценностям, — в том числе и тем, которые враждебны этому «народу».

Во-вторых, «мой народ» (уже под миллион) уехал из позорной страны, предпочитая не дышать поганой и токсичной атмосферой. С вольной частью народа я и хотел бы себя ассоциировать. Или уехавшие — это не «народ» для Подрабинека?

В-третьих, «моя Россия сидит в тюрьме» (а не издаёт, как Подрабинек, книжки в фашистской Москве). И вряд ли сидящие оппозиционеры сильно хотят, чтобы лидеры новой россии в эмиграции (от Каспарова до Гудкова и Ходорковского) «остались с народом» и сели в соседние камеры. (Надо Яшина спросить — насколько он мечтает увидеть Каспарова в соседнем ШИЗО?)

Это просто глупо, потому что именно в эмиграции появляется возможность не декларативного и «книжного», а реального сопротивления режиму (финансы, контакты с Западом, оружие, формирование структур, аналитика и свободное слово).

Чем публицистика Подрабинека в россии ценнее, чем продвижение санкций Кара-Мурзой в США? Но Подрабинеку сподручнее кидаться словами в столице рейха, как будто риторика — это оружие. При этом он хвалит Кара-Мурзу не за то, что удалось сделать на свободе, за пределами россии, а за то, что он сидит в ШИЗО, лишённый всех возможностей.

Некое мифическое «сопротивление», к которому призывает Подрабинек внутри россии, — это просто фейк и красивая фраза, — не более того.

Реальное сопротивление режиму в нынешней реальности — это либо диверсионное подполье (с листовками, акциями по подрыву военных коммуникаций в интересах ВСУ), либо организация силового сопротивления в эмиграции.

Все прочие красивые слова о «призывах к сопротивлению» изнутри фашистского режима — это либо краснобайство и непонимание сути этого режима, либо прямая провокация — попытка толкнуть молодёжь к публичным протестам и гарантированно «посадить» наивных романтиков на несколько лет. Неужели этого хочет Подрабинек, который живет в Москве и издаёт свои книжки в московских издательствах с призывами к оппозиции «оставаться с народом» в рейхе?

Яшин, Навальный и Скобов последовали идее Подробинека — и где результаты этой покорной готовности умереть, доказывая рейху силу своих убеждений? Не слишком ли жирно — дарить рейху собственную жизнь, добровольно выбирая роль его жертвы? Сколько полезного могли бы сделать эти люди на свободе!

К сожалению, диссиденты советской выучки не понимают, что времена позднего совка давно прошли — и в фашистском государстве надо думать не о том, как оставаться с фашистским народом в воюющем рейхе, а надо думать о эффективной войне с рейхом, — либо в подполье (вариант для героев), либо на Западе, собирая средства для войны с режимом.

Диссиденты до сих пор не поняли, что «народ» (точнее, аморальное, имперское и агрессивное большинство) им не помощник, что победа над режимом зависит от внешних усилий Запада, как это было с крахом СССР.

Никакого единого «народа» просто не существует, с которым «надо быть». А есть воюющий фашистский режим, с которым глупо воевать речами из ШИЗО и книжками в Москве.

В начале масштабной войны украинцы довольно наивно записали массу обращений к «русскому народу», — и что получили в ответ? Может быть, пора перестать кидаться в «народ» словами и уповать на книжки?

Хватит лепить из «народа» фетиш, достойный ваших жертв. Оставаться в рейхе, «со своим народом» — это иррациональная и вредная глупость.

Режим понимает только силу, — а в добровольно выбранной камере или психушке — никакой силы нет. Одно бессилие.