Автор: Этуаль(высший статус артистов балета парижской оперы) Орели Дюпон рассказала Марии Сидельниковой (газета «Коммерсантъ») о своей новой книге-автобиографии «Не забывай, почему ты танцуешь», нравах балетного мира и Рудольфе Нуриеве
В книге мне хотелось быть откровенной. Страница той жизни перевернута. Все атаки, претензии, оскорбления, которые сопровождали меня на протяжении карьеры, теперь позади. Многие годы я подвергалась резкой критике из-за внешности. Ни разу в жизни не чувствовала , что обладаю подходящими данными. И мне всегда не хватало уверенности. Помню свое первое «Лебединое озеро». Я танцевала его довольно поздно, в 32 года. Откладывала до последнего, знала, что этот балет, где все построено на красоте линий, не для моего тела и моих ног. Была уверена, что «Озеро» могут танцевать только русские, но не я.
Я понимала что в нашем [школьном балетном] образовании что-то не так. Есть разница между требовательностью и злостью. Я люблю требовательность, она позволяет расти, но никогда не понимала злость по отношению к детям. Конечно, мы все держали в себе, родителям ничего не рассказывали. Боялись, что заберут нас из школы. О психологах речи быть не могло. Я училась в 80-е, сейчас времена изменились.
Я не cсорилась с Клод Бесси [директором школы Парижской оперы в 1972-2004 годах]. Моя книга — это не сведение счетов. В ней я рассказываю правду, историю своей жизни и профессии. Но у меня нет к этой женщине и большого уважения. За 6 лет директорства в Опере Рудольф Нуреев вырастил невероятно талантливых артистов. О них говорили как о «детях Нуреева». Было у него чутье и на хореографов. Нуреев стоял горой за свое поколение: растил, репетировал, ставил для них балеты, создавал роли, приглашал хореографов, сопровождал на каждом шагу.
Сегодня, говоря о периоде Нуреева, все восхищаются. А в то время говорили, что он был монстром. Интересно наблюдать эту метаморфозу. Я была первой этуалью, которая не работала лично с Нуреевым. Мое поколение пришло сразу после него, горжусь быть его частью. Мы сделали себя сами, у нас не было директора, который бы часами работал с нами, ставил для нас балеты. Нам только говорили, что танцевать. Мы всего добивались самостоятельно.
Я всегда считала, что французы и русские — лучшее, что есть в балете. Русские — естественное воплощение классического танца, созданы для классики. В России — внимание к верху корпуса. Во Франции — наоборот. Сначала ноги, только потом верх. Работа над созданием персонажа в России тоже для меня стала открытием. Есть масса тонкостей, которым я научилась именно в России. В Париже мне этого никто не говорил.
Источник: газета «Коммерсантъ» № 101/Ч (7791), Орели Дюпон, Мария Сидельникова.