Всеволод Емелин. Философская лирика

Живу в тревоге и испуге
Похмельем мучаюсь да пью,
А тут вдруг сам философ Дугин
Дал англосаксу интервью.

Он разъяснил нашу позицию,
Развеяв клевету пра-а-а-тивную:
На бой мы вышли за традицию
И идентичность коллективную.

Вот есть спецслужбы заграничные,
И, проявляя свою прыть,
Они все наше идентичное
Вовсю пытаются размыть.

Возьмем мою простую личность
Как показательный пример.
Вот я имею идентичность:
Поэт, алкаш, пенсионер.

И в этом суть моей природы,
Здесь все цвета моей палитры,
Бесцельно прожитые годы,
Бесстрашно выпитые литры.

А тут приходят указанья
Из западного далека,
Что не поэт, а графоман я
И, чтоб я больше ни глотка.

Какого, извиняюсь, ляда
Они хотят мне адских мук,
Чтобы я видел трезвым взглядом
Происходящее вокруг?

Имею права возмутиться я,
Сказать суровые слова:
Ну а у вас, что за традиции?
И идентичность какова?

Там идентичность очень слАба,
С ней кто, что хочет — то творит,
Вчера мужик, сегодня баба,
А завтра он гермафродит.

По телевизору картину
Я видел данную не раз:
ЛГБТ за Палестину,
Транссексуалы за ХАМАС.

Увидев эту неприличность,
Я скромно потупляю взор.
Да разве это идентичность?
Это какой-то прям позор.

Насилие трансгуманизма
Над человечьим естеством,
Под маскою либерализма
Меньшинства правят большинством.

У них нет твердого гаранта,
Который, не пугаясь риска,
Смог защитить их от мигрантов,
От геев и от феминисток.

Как учит нас философ Дугин,
Там люди закрепощены,
Там производят лишь услуги,
Боятся смерти и войны.

Они все время лечат нервы,
Они не знают чувства долга,
Они удавятся за евро,
А уж тем более за доллар.

Живут, измучены отчаяньем,
В мечтах отдать кредиты банку
Средь мегаполисов печальных
Из фильмов в стиле киберпанка.

А за моим окном открытым
Цветет, поёт, ликует май.
Не стану я гермафродитом,
Сколько мне долларов ни дай.

Я чту великую традицию,
Которой знаменита Русь:
Люблю начальство и полицию,
Надеюсь, верю и горжусь.