Марина Шаповалова. ГОГОЛЬ

«Тараса Бульбу» мы по школьной программе проходили в возрасте бессознательном. Уж на какой там воспитательно-патриотический эффект рассчитывали многомудрые бюрократы-методисты, но польза от прочтения сей страшной сказки, на мой взгляд, была несомненная.

Во-первых и главным образом потому, что Гоголь велик и гениально возвышается над любой формализованной моралью. Творя эпос о былинном богатыре-казаке, замутившем на степных просторах гомерическую кровавую резню из одного только нежелания сидеть на месте презренным гречкосеем, Гоголь разворачивает перед зачарованным читателем панораму космогонического хаоса. Смерть в нём предшествует жизни, обозначая её мифический смысл. Ничтожество людское смехотворно в гордыне, страстях и страданиях. Размах разит фантасмагорическими гиперболами. Века смешались по затейливой воле сказителя — история ещё не родилась вполне среди догорающих декораций гибельной мистерии.

Герои, как и положено, погибают, не отрекаясь: Остап — от верности долгу, Андрий — от любви, сам Тарас — от люльки и мести. Войне — быть до конца, до последней капли крови человечьей; мирные договоры — не преграда её влекущей силе. Сначала заплачет мать, потом никто не вернётся. Гарью затянется небо, кровью реки потекут — ради потрясения стихийным величием неукротимой вражды. До немоты и растерянности: неужто иначе никак?..
Что вы хотели узнать о жизни, когда по малолетству не догадывались спросить? Почему она уклоняется от нравоучительных выводов? Где справедливость? Зачем всё так, а не иначе? Гоголь не обманет — подскажет чудесным образом. Раздразнит воображение, вытолкнет из банальных измерений, в которых смыслы непостижимы.
Как и сам Гоголь. Русофил, чья Русь-Тройка мчит на удивление народам мошенника. Святоша — с такой торжествующей и цветистой чертовщиной, какую не выдумаешь, не знаясь. В нём стылое великолепие Невского срослось с летними ночами над Диканькой. Редкий критик, осмелившись разобрать на части сотканное его словами волшебство, не провалится бессильной птицей в бездну чудного Днепра. И никакого не выйдет назидания, да и пользы отечеству никакой.
Потому что образованием не выгнать злобу из мира — злоба другой дорогой, дорогой ума, нападает на сердца и, воцаряясь в них, ум заглушает. Это Гоголь говорит — не я.

Я выбрала Андрия. Давно. Раньше, чем пришлось писать школьное сочинение. Почему — панночки объясняться не обязаны. Просто иначе страшно было бы мне жить в Божьем мире.