Автор: Аня Агнич умерла четыре года тому назад. Рождество тогда тоже было не по сезону тёплым.
Как писательница Анна Агнич не успела написать свою главную книгу. Собрала огромный и уникальный материал о нескольких десятках евреев, переживших годы (годы!) войны в пещерах в Закарпатье. Продумала значительную часть сюжета. И – смертельно заболела. Не успела. Очень жаль, что не успела. Роман должен был получиться необычным и интересным, потому что в реальных событиях сошлись в фокус несколько ключевых интересов Ани. Для неё было важно всё, связанное с евреями, всё, связанное с Украиной (она там выросла и прожила больше половины жизни, великолепно знала язык и понимала душу народа), и всё, связанное с пещерами (Аня в молодости увлекалась спелеологией). Остались рассказы и небольшие повести.
Мы, Инна и я, дружили с Аней. У нас сложились тёплые и, в целом, простые отношения.
Умирала Аня долго и трудно. Незадолго до смерти, когда она уже не вставала и не очень могла читать или слушать книги, ей захотелось, чтобы перед окном её комнаты висела кормушка и можно было наблюдать за птицами. Поскольку я слыл у неё специалистом по кормушкам, меня попросили купить кормушку и птичий корм и оборудовать для Ани «последний телевизор».
Недели за две до Аниной смерти мы с Инной приехали – навестить её и повесить кормушку. Мы понимали, что, скорее всего, это последняя или предпоследняя встреча. Перед уходом я на пару минут остался с Аней наедине. Мы обменялись несколькими фразами – очень важными для меня. Вернувшись домой, я написал стихотворение. Надеялся прочесть ей его, но не суждено было.
Я виделся с Аней ещё один раз, примерно за неделю до её смерти, помогал транспортировать её на последнюю процедуру (кажется, переливание крови), но она была не в том состоянии, в котором можно читать человеку стихи. Боль превышала порог, допустимый для этого.
Я включил это стихотворение в книгу «Спуск с горы», но никогда не вывешивал его в Фейсбуке. Оно казалось мне для этого слишком интимным (не в вульгарно-бытовом смысле, разумеется). Но уже не кажется. Время прошло.
На прощанье
А. А.
Поговорим о чём-нибудь. Но всё-таки не о том,
Что большинству птиц, клюющих зерно за твоим окном,
Предстоит пережить тебя. Лучше о том – как они прекрасны,
Как они взлетают, сначала падая вниз,
Как большие сигналят мелким: «Посторонись!»,
Как блестят их глаза, как легка и опасна жизнь…
Нет, твои усилья последние – не напрасны.
Поговорим о чём-нибудь. Как живой с живой.
В знак согласья кивни остриженной коротко головой.
Про прощанье у всех и всегда – малозначащие беседы.
Твои веки уже закрываются? Нет, постой,
Дай сказать, какой ты красива сейчас особенной красотой,
Бестелесной, уже почти совпадающей с той,
О которой вещают индусам их древние веды.
Поговорим о чём-нибудь. Это же так легко:
Вот туман два дня налипал, как подкисшее молоко,
А сегодня – солнце блестит. Ну ведь правда, клёво?
Вот на ветках снег – нарочитое рококо,
То есть, броско, изящно, но нестойко, не глубоко.
Это так легко…
Почему же я сказать не могу ни слова?
Что-то мямлю, конечно: обрубки стандартных фраз,
Никуда не годных. А ведь это – в последний раз.
Поцелую в щёку и на ухо прошепчу
Ровно то, что надо. Дублировать не хочу.
(2019)
Несколько уточнений — здесь, поскольку Фейсбука у меня нет.
Лёню (так к нему обращаются в кругу бостонских литераторов и причастных к литературе) не просили купить кормушку — у него спросили совета, какую и где купить. На следуюйщий день они с Инной привезли две кормушки на выбор, и одну из них Лёня, увязая по колено в снегу, установил перед окном на перилах крыльца (иначе это пришлось бы делать мне, а сил было уже меряно).
Это был не анализ крови, а удаление жидкости из брюшной полости.
Я советовал Лёне опубликовать это стихотворение раньше, сразу после смерти Анны.
И небольшая история, связанная с его именем.
По совету близких литературных друзей, Анна пригласила Лёню (с которым, и со стихами которого мы не были знакомы) своим выступлением открыть Бостонские чтения (со второй попытки; первой должно было стать выступление Владимира Гандельсмана, который не смог приехать в Бостон из-за снежного шторма, закрывшего всю Новую Англию). После этого полезла в интернет, почитала стихи Леонида Эпштейна — и пришла у ужас от того, какими посредственными стихами будут дебютировать Бостонские чтения. Когда выяснилось, что Лёня пишет под именем Леопольд, а не Леонид — прочла его стихи и успокоилась.
Правда, история так просто не закончилась: нанануне намеченного выступления у Лёни умерла мама, он выступать не мог, а чтения отменять было поздно — и пришедшие на чтения слушали стихи Леопольда Эпштейна не в авторском чтении, а в исполнении Михаила Козакова. Впрочем, никого это от Бостонских чтений не оттолкнуло.
ЛЕОПОЛЬД ЭПШТЕЙН. АННА АГНИЧ
Аня Агнич умерла четыре года тому назад. Рождество тогда тоже было не по сезону тёплым.
Как писательница Анна Агнич не успела написать свою главную книгу. Собрала огромный и уникальный материал о нескольких десятках евреев, переживших годы (годы!) войны в пещерах в Закарпатье. Продумала значительную часть сюжета. И – смертельно заболела. Не успела. Очень жаль, что не успела. Роман должен был получиться необычным и интересным, потому что в реальных событиях сошлись в фокус несколько ключевых интересов Ани. Для неё было важно всё, связанное с евреями, всё, связанное с Украиной (она там выросла и прожила больше половины жизни, великолепно знала язык и понимала душу народа), и всё, связанное с пещерами (Аня в молодости увлекалась спелеологией). Остались рассказы и небольшие повести.
Мы, Инна и я, дружили с Аней. У нас сложились тёплые и, в целом, простые отношения.
Читать дальше в блоге.
«Как писательница Анна Агнич не успела написать свою главную книгу. Собрала огромный и уникальный материал о нескольких десятках евреев, переживших годы (годы!) войны в пещерах в Закарпатье. Продумала значительную часть сюжета. И – смертельно заболела. Не успела. Очень жаль, что не успела. Роман должен был получиться необычным и интересным, потому что в реальных событиях сошлись в фокус несколько ключевых интересов Ани. Для неё было важно всё, связанное с евреями, всё, связанное с Украиной (она там выросла и прожила больше половины жизни, великолепно знала язык и понимала душу народа), и всё, связанное с пещерами (Аня в молодости увлекалась спелеологией).
Остались рассказы и небольшие повести…»
——————————————————————
29.06.2022 Автор: Анна Агнич, Проза
Зеркальная планета
https://etazhi-lit.ru/publishing/prose/1262-zerkalnaja-planeta.html
Давай играть, что нам с тобою восемь,
и наши сны невинны и легки…
Рита Александрович
* * *
«Нянечка, убираясь в палате, выбросила мой научный эксперимент. Я начала его в прошлое воскресенье, когда не приехала мама. Я тогда ходила вдоль забора под соснами и нашла целую россыпь мертвых жуков. Маленькие, чуть больше зернышка гречки, с блестящими черными спинками и крепко поджатыми лапками. Я думала, они светятся в темноте, как в книжке про Карика и Валю, и собрала, наверное, тысячу штук, чтобы читать ночью под одеялом. У меня был пузырек из-под одеколона «Кармен» с картинкой на этикетке, где женщина нюхает розу — вот в него я их и запихнула. Жуки не светились в темноте, и я решила, им нужно дать хорошенько сгнить, чтоб получились гнилушки, тогда они будут светиться…»
«…всё началось с туфельки», которую нашёл американец Крис
——————————————————————————————
The Secrets of Ukrainian Caves: A Holocaust Survival Story — Anna Agnich (Katz) https://www.youtube.com/watch?v=fz0m5VB0OMQ
Комментарии:
@ingaingusha6082
Одна из немногих историй Холокоста с сумевшими выжить.
I will appreciate any comments about info how to reach Chris. Замечательная, талантливая Анна…Читала и другие её рассказы.
Светлая память💙…