Александр Иличевский. Две миниатюры

Скорбное бесчувствие — то состояние, которым охвачена страна. Мироздание озверело — ненависть снова выливается на евреев: просто удивительно, насколько дремучим оказался мир. Тысячелетнее атавистическое зверство овладело им. И кто теперь мне будет доказывать, что дело не в столкновении модернизма с архаикой? В столкновении звездолетов и колесниц, в борьбе гуманизма с захватнической ненавистью?

Некогда Гитлер был озабочен тем, чтобы уничтожить тех, кто изобрел этику. Сейчас племенной архаичный строй направлен на завоевание западной цивилизации с помощью страха и ужаса, главного его оружия. Евреи по-прежнему в авангарде и принимают первый удар. Все это напоминает критический момент в существовании Иерусалимского королевства. Оно просуществовало семьдесят лет, примерно столько, сколько существует Израиль.

Сейчас — время решающей битвы, как когда-то при Хитине. Тогда стоял июль и рыцари в своих латах были измотаны душной жарой на пути к полю боя. Оружие за время пути превратилось в непосильную ношу. Сейчас нельзя допустить той же главной ошибки: нельзя полагаться только на оружие. Скорее надо допустить, что время нынешнее — время прихода мошиаха. Пусть это странно и несколько по-детски звучит. Иными словами, поле битвы сейчас — скорее, метафизическое, чем реальное. И кто сказал, что мессия — это только один человек? Разве мошиах не может быть сообществом? Сообществом людей нового смысла, влекущего время вперед, к звездам, а не назад — в племенной строй скотоводов.

*****************************************

Четверть века назад я приехал из Калифорнии в Россию, чтобы участвовать в создании нового общества. Пятнадцать лет я пребывал в увлекательном заблуждении. За это время успел написать несколько книг, поработать в самом широком спектре московских приключений, и после принятия кровавого «сиротского» закона, понял, что надежды на светлое будущее в данной географической точке напрасны.

Я уехал именно в Израиль потому, что любил саму мысль о нем, любил Святую Землю, мне хотелось о ней писать. И мечта исполнилась: я прожил здесь десять лет, написал четыре книги, укорененные в Израиле, я много узнал о том, чем дышит и живет страна.

Я мечтал с юных лет об Израиле – это были идеи брака Иерусалима-небесного с Иерусалимом-земным — вполне сионистские несложные мысли, сопровождаемые философией экзистенциализма. Да, Афин мне всегда было недостаточно. Мои убеждения о красоте и смысле никогда не могли обойтись без метафизики, и в ней, в метафизике Иерусалима, и состояла суть моего переезда. Первые два года особенный заряд подвижности и впечатлений носил меня над Святой Землей, как Персея – его сандалии. Многое случилось, многое миновало, некоторое малое, но ценное наметилось в будущем.

В целом от страны стало складываться впечатление смеси буржуазности с развитым ощущением беспечности. В этом был и шарм, и некий тогда еще неосязаемый в реальности недостаток. Политики все казались продавцами воздуха, но больше всего доставали цены и налоги. Если величина первых для меня до сих пор бесполезная загадка, то о вторых я твердил про себя: зато Израиль самая безопасная страна на свете, здесь столько денег тратится на успокоенность, здесь умеют оказывать сопротивление угрозам. Все это — из разряда горькой правды, но пишу я не для того, чтобы пополнить ее резервуар. Лучше предоставить это слезам. Пишу я это потому, что глубоко убежден, что цель существования Израиля: сохранить евреев во всех смыслах. В бытовом и военном, в социальном и психологическом и так далее. Еврей в Израиле обязан чувствовать себя в уютной безопасности, как у мамы за столом. В самом деле, некогда Израиль не только спас еврейство, но и выпестовал его в новейшие времена. Теперь успокоенности, комфорту — конец. Я понял это, когда недавно в Тель-Авиве, известному своей пацифистской барственностью, в небольшой винной лавке увидел в продаже кастеты. Они лежали рядком у кассы, будто зажигалки, предметы теперь первой необходимости.

Я не знаю еще, какую работу надо проделать государству, чтобы вернуть нам в воздух левантийскую леность, которой славился Израиль последние десятилетия. Возможно, это не произойдет уже никогда. Однако надо сознавать всю серьезность метафизической ситуации и не закрывать на нее глаза. Надо помнить о том, что такое еврейство. Иными словами, я за то, чтобы перечитать Библию. И тогда станет немного понятно, что произошло. Силы зла так или иначе — эсхатологически рано или поздно должны были сфокусироваться на евреях и надо понимать, что какая бы то ни была буржуазная жизнь здесь отныне невозможна. Если я раньше писал, что в Иерусалиме удобно быть сумасшедшим, то теперь, чтобы жить в Израиле, надо быть реально сумасшедшим. Иными словами, теперь надо нам всем обладать некой сверхзадачей. И — приходится быть с собою честным — сейчас эта сверхзадача многим не под силу. Не знаю, насколько я убедителен, но если мысль о еврействе как героизме — удержит хоть одного человека от того, чтобы не купить билет на самолет — этот текст свою задачу выполнил. По крайней мере, меня она удержала — и теперь моя поездка в Калифорнию не состоится. Что ждет меня вместо этого — относится к разговору об иной эпохе, которая настала 7 октября 2023 года: осознать ее человечеству еще только предстоит.